Но критиковать их за отсутствие привычных мне сооружений, служащих надежной зашитой от большинства возможных угроз, было бы слишком самоуверенно. Тут каждый, от лавочника до праздного гуляки, был магом, которого в своих рядах был бы рад увидеть любой из Родов моего мира — что уж говорить о страже города⁈
В момент, когда высокое Небо разверзлось, заливая жемчужным сиянием всё вокруг, все Забытые разом остановились, ощутив неладное. Миллионы взглядов устремились в вышину небес, ощущая громадное, чудовищное искажение потоков магии — и узрели явившихся по их души врагов.
Не было долгих речей. Не было и попыток переговоров, попыток уточнить, зачем прибыли закованные в доспехи немыслимого качества крылатые создания — Забытые сразу поняли, зачем явились крылатые враги…
И тем не менее, первый удар в этом сражении нанесли именно ангелы — во главе с десятком Архангелов они обрушили миллионы светящихся от мощи первородной стихии лучей яркого, слепяще-белого света вниз. Рассветные небеса, окрашенные в багровые, необычные для первых минут восхода солнца цвета, озарились бесчисленными потоками света, что затмевали собою всё и вся…
Этот удар способен был разрушить Александровск, даже если бы все Маги Заклятий губернии во главе со мной, пребывающем на пике своих сил, попытались бы его защитить. Никакая магия простых смертных, даже таких, как упомянутые выше, не отразила бы этот удар, переполненный концентрированной, запредельной мощью — но наши предтечи, те, кого я знал, как Забытых, были куда более достойны звания Первых Детей Творца, нежели мы.
И десятки, сотни боевых и защитных заклятий устремились ввысь, навстречу вражескому удару — потоки чернильного мрака вступили в схватку, сцепившись со снежно-белым светом… Я бувально всей своей сущностью жадно ощутил — стоит мне увидеть, как эти чары столкнутся, увидеть, как сильнейшие из Забытых дают отпор Ангелам — и мои горизонты расширятся…
Как меня прервали. Чья-то рука потрясла меня за плечо, и я увидел улыбающееся лицо.
— Как дела, кузен? Слышал, ты успел изрядно переболеть…
Глава 20
— Здравствуй… дорогой… братец… — сквозь зубы, едва насилу успокаивая разбушевавшуюся ауру и убийственное намерение заговорил я. — Знаешь, не стоит подкрадываться к людям столь незаметно и пугать их — мало ли, что худого из этого выйти может.
И нет, это был не мой братец Шуйский, как можно было бы подумать. Будь это Володя, я мог бы и не удержаться от того, что бы залепить ему звучную оплеуху. По родственному, так сказать… Передо мной стоял Никита Матвеев — молодой парень на пару лет младше меня, сын одного из старших братьев матери. Перепуганный парень в ранге Ученика явно не ожидал, что его накроет аурой разъяренного и приготовившегося к схватке Старшего Магистра, а потому был бледен и явно пожалел о том, что вообще решил подойти поздороваться. Как и сопровождающий его Мастер с нашивкой Рода — один из офицеров Родовой гвардии Матвеевых.
В отличии от моего малоопытного двоюродного брата бывалый вояка отреагировать сумел правильно и с толком — вокруг его подопечного уже развернулось защитное заклятие, а сам мужчина лет пятидесяти шагнул вперед, загораживая своим телом отшатнувшегося парня. Не испугался, несмотря на разницу в силах, очевидную ему куда лучше, чем самому парню, вышел вперед, верный клятве защищать сюзерена — я невольно испытал некоторое уважение к этому седоусому пожилому воителю. Что поделать — всю жизнь я и сам был воином, а потому не мог не ценить верность, мастерство и храбрость в других. Даже во врагах — а этот чародей мне врагом не был…
Так, всё, прекращай. Глубокий вдох, втянуть вырвавшуюся наружу мощь, что проявилась в реальности лёгким дрожанием воздуха в радиусе десятка метров, успокоить ману и разжать вцепившуюся в Меч Простолюдина руку… Постепенно начавшее обретать собственную волю и разум после знакомства с моей истинной силой оружие само собой слегка дрогнуло в ножнах, будто бойцовый пёс, рыкнувший на врага, и я послал лёгкую волну маны в него, успокаивая. Тише, дружок, тише — мы обязательно порадуемся вместе доброй схватке, но не сейчас. Времена такие, что даже у самого миролюбивого чародея ты бы долго не пролежал без дела… А я — пожалуй, самый не миролюбивый из возможных обладателей этого клинка.