- Есть много вещей, которые ты не знаешь обо мне, Рик, - как и то, что она никогда бы не заявила на него, если бы не Бреннан. Теперь, когда Бреннан был на грани смерти, она чувствовала себя одинокой и уязвимой.
-Что ты все-таки делаешь в Нью-Йорке? Я думал, ты вернулась в Техас.
- Это не твое дело, - отрезала она, повернувшись лицом к прилавку.
Рик наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. - Ты, возможно, выиграла битву, но я выиграю войну. Ты можешь готовиться, что я захочу пройти тест на отцовство, когда ребенок родится, и если он мой, то получу полную опеку.
Она удержалась чтобы, не дать ему пощечину. Она шагнула к нему ближе, лицом к лицу, принимая такую же запугивающую позу и сказала.
-Ты можешь бороться со мной за право опеки, но ты не выиграешь. Не думай, что я не подниму дело о клевете в борьбе за опекунство. Какой порядочный судья передаст ребенка в руки такому корыстному человеку как ты? - Она ткнула пальцем в его грудь. -Послушай, Рик, ты умный парень. Мы оба это знаем. Суды будут в пользу меня. И если я в состоянии нанять адвоката, как Элиас Эскобар для дела о клевете, только представь себе, кого я найму для дела об опеке. Сократи свои потери, заплати мне столько, сколько должен, и убирайся из моей жизни.
Это была месть. Рик собирался устроить ей ад в сражении за своего ребенка, не потому, что он хотел, а потому, что он мог себе это позволить. Он собирался обобрать ее до нитки за каждый пенс, который она получила от дела о клевете, и даже больше. И хуже того, он мог бы победить.
Анна сидела в гостиничном номере и плакала, из-за смеси печали за Бреннана и страха грядущего.
Единственным спасением было еще пять месяцев, прежде чем она родит, значит, что у нее будет много времени, чтобы разобраться. Суды захотят, чтобы она доказала, что может поддержать ребенка и дать ему хороший дом. Это означало, что, как только она вернется в Техас, ей нужно, начать искать постоянную работу. Даже если она жила с матерью, должна показать, что, по крайней мере, пытается сделать свою жизнь.
Анна лежала в кровати, уставившись в потолок, пытаясь успокоить дыхание. Так много обрушилось на нее. Ее самая большая любовь может умереть в любой момент. Ей по-прежнему приходится иметь дело с Риком, чтобы урегулировать дело о клевете. А через несколько месяцев, ей придется иметь дело с ним снова в битве за опекунство.
Не было никакого смысла в том, чтобы заострять внимание на вещах, которые произойдут в будущем. То, что было самым важным, было здесь и сейчас. У Анны по-прежнему было чуть больше пол недели в Нью-Йорке, и поэтому она решила сосредоточиться на Бреннане. Она отодвинула свои опасения быть обузой и возвратилась в больницу, представившись его семье, когда они пришли.
" Я - Анна, близкий друг Бреннана”, сказала бы она им. Даже если Бреннан умер, и никто не знал, кем она была, это не имело значения, потому что он знал.
Поскольку Анна была не занята и лучшее, что она могла сделать, это остаться в больнице, навещая семью Бреннана и узнавая все про него. Хотя с ней он никогда не говорил о его реальной жизни, Анна почувствовала, как будто она знакома с ним через его семью. Они присоединили все недостающие кусочки жизни Бреннана, показывающие, что он был человеком — столь же замечательным, как и тот, что появился на ранчо ее мамы.
Неделя приближалась к концу и тому времени, когда Анна должна была вернуться домой, и печаль наполнила ее, зная, что ее не будет в больнице, когда Бреннан очнется: если он очнется. Накануне ее отлета, она сидела в палате, держа левую руку Бреннана, пока его мама, держала правую руку. По некоторым причинам это вошло в привычку - так сидеть. Часто, когда все остальные уходили в течение дня, они оставались и делали этот небольшой ритуал, сидя в тишине.
- Анна, я могу поговорить с тобой минутку? - Мэтт просунул головой в палату, даря своей маме улыбку, прежде чем кивнуть Анне, чтобы та присоединилась к нему в коридоре.
- Что случилось?- спросила она, когда они вышли через зал к стеклянной стене, глядя на небольшой двор.
- Слушай, я знаю твой самолет, улетает завтра, но мне интересно, хотела ли ты остаться еще на несколько дней, - он снова взглянул на больничную палату брата.
- Я бы с удовольствием, но не могу себе этого позволить.
- Не волнуйся о стоимости. Я заплачу за твой номер и обратный полет.
- Это ужасно мило с твоей стороны, - она заколебалась.
- Ты практически не выходила из больницы, как только попала сюда. Я знаю, что Бреннан чувствовал к тебе. Он рассказывал мне по телефону. И видя тебя в больнице каждый день с утра до ночи знаю, что ты чувствуешь то же самое по отношению к нему, так что думаю, что ты должна быть здесь. Еще два дня.