— Я не ожидал, что ты приедешь, Пейдж.
— Ну, я уже въехала в город. Я еду прямо в больницу. Где ты? У палаты Хейли?
— Я в вестибюле.
— Не двигайся с места.
На том конце линии повисла тишина, и Билл подумал, что связь оборвалась или Пейдж отключилась. Но потом она сказала:
— Хочу тебя увидеть. Хочу знать, что мой большой глупый старший брат в порядке.
Билл так и сделал. Он впервые послушал сестру и не двинулся с места.
Глава 86
Пейдж обняла Билла. Она села рядом с ним на диванчик и притянула брата к себе. Билл позволил себе расслабиться в объятиях сестры. Его не заботили люди, которые проходили мимо и глазели на них, люди, которые, наверное, думали, что кто-то из их близких только что умер и они теперь утешают друг друга в вестибюле больницы.
Он был рад, что она приехала. Когда он звонил Пейдж, он не думал, что она приедет. Он просто не хотел оставлять конфликт неразрешенным. С него уже хватит. Слишком много осталось невысказанного. Слишком много было сказано неправильного и не в то время. Пейдж не должна была думать о нем плохо.
Когда они наконец разомкнули объятия, Пейдж окинула его взглядом:
— Ты грязный. И очень дерьмово выглядишь. И на твоей куртке кровь.
— Я знаю. Я как раз собирался поехать домой, чтобы привести себя в порядок.
— Ты же сказал, что с тобой все в порядке, дурачок. Откуда кровь?
Билл издал горловой звук, что-то между хрипом и смехом.
— Мне так много нужно рассказать тебе!
— Хочешь, поедем домой прямо сейчас? — Она провела рукой по спине Билла. — На моей машине.
Но Билл не смотрел на свою сестру. Он смотрел на указатель, который заметил, когда впервые приходил к Хейли. Он видел этот указатель почти каждый раз, когда приходил в больницу, и даже в те ужасные дни, когда он дежурил, как он считал, у постели Саммер, Билл обращал на него внимание. Но он всегда игнорировал его.
До тех пор, пока Пейдж не оказалась рядом с ним.
— Не могла бы ты пойти со мной в одно место? — спросил он.
В часовне была тишина. Здесь могло разместиться около пятидесяти человек на скамьях, разделенных центральным проходом. Разноцветные витражи украшали стену за маленьким алтарем. Здесь было пусто.
Билл все равно сказал шепотом:
— Давай сядем.
Они сидели примерно на середине прохода. Билл знал, какой вопрос могла задать ему Пейдж. Что, черт возьми, ты задумал? Но она ничего не хотела говорить вслух, опасаясь нарушить настрой Билла и навсегда отбить у него желание заходить в часовню.
— Давай просто посидим пару минут, — сказал Билл. — Приятно, что хоть где-то тихо.
Пейдж кивнула. Как обычно, волосы у нее были собраны на затылке, а ее толстовка выглядела так, будто она вытащила ее из корзины с грязным бельем. Он взглянул на свои часы. Учитывая расстояние, которое ей необходимо было проехать, Билл знал, что она должна была выехать, когда солнце еще не встало, оставив своих близких ради того, чтобы быть с ним. Он не мог выразить словами, как благодарен ей.
Билл смотрел на разноцветные оконные витражи, поражаясь их красоте и терпению тех, кто их создал.
— Вчера я чуть не убил кое-кого, — сказал он.
Пейдж не стала его расспрашивать. Она сидела неподвижно, сложив руки на коленях. Ее умиротворенная поза побудила его продолжить. Билл рассказал ей о случившемся, не вдаваясь в детали, акцентируя внимание на самом важном, на том, что его беспокоило больше всего, — что, по-видимому, это мальчики убили Эмили и чуть не до смерти избили Хейли.
— Боже мой! Не могу поверить, что это сделали два мальчика из старшей школы.
— Но?
— Но я думаю, что они способны на такое. Ты был прав, когда обратил внимание на то, что Клинтон сломал челюсть тому ребенку. Он вел себя как маньяк.
— Да. Но они — не самая большая наша забота. Адам, возможно, сделал что-то, неизвестно что, с Саммер. Я сначала думал, что это сделал Дуг Хаммонд. Я хотел причинить ему боль, Пейдж. Я хотел сильно навредить ему. Я хотел его уничтожить. — Он сглотнул. — Да, я этого хотел.
Она кивнула.
— Это было как в детстве, когда я ударил тебя палкой. Серьезно. Я был так зол из-за того, что у меня что-то отняли, и я не знал другого способа решить проблему. Я хотел наброситься на него, причинить ему боль. Но я ведь не хотел причинить тебе боль тогда.