Выбрать главу

— Билет, сука. Билет. Сейчас же.

Встряхнул его, чтобы понял, что я не шучу. Он обмяк в моих руках как авоська с мятыми помидорами. Ничего не отвечая, таращился стеклянными кукольными глазами — ни дать, ни взять, марионетка с обрезанными нитями.

— Дался вам этот билет, — услышал я голос Жонглёра. — Поезд уже отходит.

По полу медленно поплыли солнечные блики, и я, отшвырнув Будочника, который сполз по стене с остекленевшими глазами, рванул к выходу. Через тени, которые рассыпались шелестящим пеплом, мимо Жонглёра с его горящими шарами, и — на платформу. Разве не мог я запрыгнуть в вагон на ходу?

Уже у выхода Жонглёр прыгнул за мной — резко, без звука, как пламя, взметённое порывом ветра. Он догнал меня на лестнице и схватил за плечо. Я оттолкнул его.

— Вали на хрен!

Он опять попытался схватить меня за руку. Завязалась потасовка, мы оба потеряли равновесие и скатились со ступеней. Я упал плашмя и так приложился, что пару секунд не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Жонглер тяжело дышал рядом.

— Ты — мертвец, — вырвалось у меня. Я перевернулся, с ненавистью глядя на распластавшегося Жонглёра. — Какого хрена ты меня остановил?

— Оказал тебе услугу. Не нужен тебе поезд.

Я медленно сел, опираясь на руку. Тряхнул головой. Впереди тревожным красным горели удаляющиеся огни последнего вагона. Поезд набирал скорость.

Безнадежно, мне его уже не догнать.

— Тварь, — выдохнул я через стиснутые зубы. — Ну и тварь же ты.

Жонглёр тоже сел и спокойно посмотрел на меня. Черты его лица поплыли, меняясь — так утренний туман, поднимаясь от земли, растворяет в себе привычный мир.

— Тебе не нужен этот поезд. Это всего лишь детская игра. Поезд делает полный круг и возвращается на ту же самую станцию. Чтобы выйти отсюда, тебе достаточно пересечь этот парк. Пять минут ходьбы, и ты окажешься в Городе. Что ты там увидишь… никто не знает. Что ты здесь делаешь?

Пока он говорил, туман почти сошёл с его лица, и это новое лицо стало ясно видно мне. Оно было знакомым, но я не мог вспомнить, кто это. Возле ноги, качнувшись, замер искристый шарик. Я подобрал его с земли.

Что я здесь делаю? Дурацкий вопрос, ищу дорогого мне человека…

— Молодая женщина… лет тридцати, в платье с красными маками… — я бы показал фотографию, но неожиданно жонглёров шар вспыхнул у меня в руке ярким фейерверком.

Я резко разжал пальцы, он упал обратно в грязь, но не погас. Ошарашенный, я смотрел, как, треща и рассыпая искры, он постепенно превращается в обычный теннисный мяч вроде тех, что я видел в багажнике у Будочника.

Я перевёл взгляд на Жонглёра, а он всё это время, оказывается, не спускал глаз с меня.

— Вот оно что… — пробормотал он, потом добавил: — Хорошо. Я тебя проведу.

Куда, зачем? Устав от всей этой чертовщины, я повернулся к парку. Смотреть особо было не на что: высокие, пирамидальной формы деревья, посаженные идеальными рядами, прогулочные дорожки, скамейки с гнутыми спинками. И ни души.

Не глядя на Жонглёра, спросил:

— Я найду Эву там?

— В Городе? — Жонглёр на секунду задумался. — Не знаю. Я даже не знаю, каким для тебя будет этот Город. Здесь вообще нет ничего раз и навсегда определённого. Но пока ты здесь, Эву не найдут другие.

Я вздрогнул от последней фразы и спросил, кто они — эти другие, но Жонглёр не пояснил. Только добавил:

— Ты не можешь здесь долго оставаться.

— Это ещё почему?

— Этот мир — как зверь. Он уже увидел тебя, уже начал принюхиваться. И хотя тебе здесь не место, скоро ты начнёшь распадаться.

— У меня уже мозги распадаются. Тут кто-то может говорить не загадками?

Жонглёр объяснил как мог. Всё, с чем я сталкивался на своём пути, было не более чем фантазиями, чьими-то идеями, иллюзиями. Разве не из этого состоит, в конечном итоге, человеческая личность? Но здесь, в этом странном месте, личность разлагалась, как тело после смерти, распадалась на фрагменты, всё меньше и меньше, чтобы стать, в конечном итоге, частью полотна этого мира.

— Здесь, — он ткнул пальцем мне в лоб, — много ярких воспоминаний. Пока они вспыхивают в тебе, они не дают тебе распасться. Но они скоро угаснут. Тебе надо успеть выйти отсюда, выйти до того, как разобьются отражатели твоего последнего маяка.

У меня в мозгах все разбивалось и без его высокопарной речи. Я не нашёлся, что ответить, сказал только, что без Эвы отсюда не уйду, и точка.

Жонглёр пристально посмотрел на меня, после кивнул:

— Хорошо. У тебя мало времени, но давай попробуем.

Он наконец встал в полный рост, и я последовал его примеру.

— Пошли, покажу дорогу.

4

— А тебе какая выгода мне помогать?

Мы шли через парк, и Жонглёр подбрасывал свои дурацкие шары, не торопясь с ответом. На самом деле, вопросов у меня было много, но собраться с мыслями не получалось. Кто он и где я, к примеру. Да, для начала хотелось понять хотя бы это…

Чтобы расшевелить его, я уже собрался пошутить, что этот мир похож на декорации «Цирка дю Солей», который уехал, а клоуны почему-то остались, но тут за моей спиной раздался свистящий звук, как будто чайник вскипел. Мы резко обернулись. По земле в нашу сторону полз тонкий, как китайский шёлк, туман. Жонглёр чертыхнулся и посмотрел на меня с сожалением.

— Рановато, — он, словно утешая, положил мне руку на плечо. — Странно, что так быстро, но у каждого свой путь… Главное, не беги и не сопротивляйся, иначе будет очень больно и страшно.

Не беги? Да куда он меня заманил?

Ноги сами оттолкнулись от земли, но туман, до этого плавно растекавшийся волной, скрутился в тугую и плотную материю и, как змея, прыгнул за мной.

Нет, я не успел сделать ни шага. И эта неведомая тварь не опрокинула меня на землю. Я просто стоял не шевелясь, точно сам воздух этого места спеленал меня по рукам и ногам, а сгусток то ли из дыма, то ли белёсой плазмы замер в сантиметрах от моего лица. Он едва заметно покачивался, медленно, как кобра, заворожённая дудкой факира. Странно живой, безнадёжно чуждый… Самое омерзительное было, что эта тварь принюхивалась. А потом — растворилась. А я остался стоять, и Жонглёр по-прежнему сжимал моё плечо.

Нет, зубные врачи всё-таки врут. Не надо чистить зубы после каждого приёма пищи. Никогда не знаешь, какую тварь отпугнет твоё несвежее дыхание.

Жонглёр снова пробормотал «странно», а я, пытаясь подавить озноб, сквозь стиснутые зубы пробормотал, что если услышу это слово ещё раз, буду бить. И даже по голове.

— Он ошибся, — быстро пояснил мой спутник. — Не за тобой, выходит, шёл. Ничего не понимаю… Он же никогда не ошибается…

Зато я всё понимаю, ага…

— Да кто вообще этот «он»?

Жонглёр пожал плечами. Здесь ни для чего не было чётких определений, да и какой в них смысл, если иллюзии легко меняют форму? Он сам тоже был чьей-то иллюзией, но научился жить по правилам, а правила диктовали: подбрасывай шары и ловко их лови.

Он кинул шар мне, и я его поймал.

— Такая фишка, — он сделал вид, что хочет кинуть мне и второй шар, но я показал ему средний палец. — Тебе тут не место.

— Это я сам решу…

— Ты не можешь найти, что ищешь, потому что чужероден. Мир тебя выживет. Видел я такое. — Шар взлетел высоко, заискрил, но, как цирковой зверёк, притих, вернувшись в руку Жонглёра. — Дурак ты. Уходи, пока время на твоей стороне.

Не тратя время на пустое препирательство, я просто повернулся и пошёл — по холму вверх, в сторону Города.