Посадив Серёгу на поезд, я велел деду Лукашке править к дому Саркисяна. На то, что купец будет на месте, я не рассчитывал, но у меня было заготовлено письмо с предложением обсудить продажу лавки и места в торговом ряду.
Забегая вперёд, скажу, что выручил я за товар в лавке и саму «сараюшку» триста двадцать рублей. Торговались мы с Саркисяном долго. Мужчина был уверен, что надул мальца, который без папенькиного надзора сразу прекратил торговлю. Примерно на сто – сто пятьдесят рублей он точно обманул. Но у меня были другие планы вместо того, чтобы трястись над этим имуществом.
Зато освободилось время. Я смог пройти по Красной, пообщаться с приказчиками магазинов, выдавая себя за доверенного господина Иванова Сергея Павловича. Мол, сей достойный муж скоро вернётся и хочет приобрести недвижимость, желательно с магазином. Попутно я сбыл рулоны с тканями. Хорошо продал, по сорок рублей каждый.
Жаль, магазинов на продажу не нашлось. Зато мне удалось узнать о выставленном на торги доме одного из разорившихся дворян. Дом располагался на Екатерининской, что было неплохо. Это одна из самых чистых и благоустроенных улиц города. Выяснив адрес Авдеевых, я сходил посмотреть на дом. Кирпичный первый этаж и деревянная надстройка были типичными для этого времени. Каретная и конюшня тоже прилагались к владению. Оставалось только дождаться Сергея, чтобы решить вопрос с покупкой дома.
Изнервничался я, ожидая его, так, что аппетит пропал. На восьмой день я только что по потолку не бегал от беспокойства. Тут ещё заявился купец, которому я показывал напольную и настенную плитку. Честно говоря, я о нём забыл. А тут он мне попался под горячую руку. Рявкнул так, что у того чуть картуз с головы не сдуло.
На следующий день купец снова пришёл с поклоном обсудить товар и цену. Аналога в этом времени не было. Вернее, керамическую плитку знали, но она была ручной работы и очень дорогой. Моя выглядела если не дороже, то необычно. Крупный формат, идеальный размер. В общем, вместе с цементом и затиркой сторговал всё за пятьсот рублей.
Продажа не прошла мимо Павлины Конкордиевны. Так-то она знала, что «привозили» и складывали в подвал товар, который ей не показывали. Женщина и не догадывалась, что настолько дорогой. А Лукьян Кузьмич торговался так громко и самозабвенно, что вся прислуга оказалась в курсе порядка цен. Потом, когда во двор загнали подводы, Маруська так и норовила заглянуть, что в тех картонных упаковках так дорого стоит. Но тут уже помощники купца отгоняли зрителей. Плитка была со всеми предосторожностями перестелена соломой и увезена, а я остался с огромной суммой на руках. И главное, в банк положить деньги не мог. Официально у меня имеется опекун и до двадцати одного года я деньгами не могу распоряжаться.
Сделка с Лукьяном Кузьмичом меня немного отвлекла. Потому неожиданностью стало, когда у ворот остановился извозчик и из кибитки выгрузился Серёга.
– Сергей Павлович, исхудали-то как! – сразу запричитала Павлина Конкордиевна.
– Зато дела с наследством батюшки решил наилучшим образом, – ответил Серёга и подмигнул мне.
– Маруська, обед подавай! – начала командовать экономка, пока я помогал Серёге разгружаться.
– Что это ты притащил? – недоумевал я.
– Не покупать же каждый раз одежду, когда снова поеду, – ответил Серёга.
Надо понимать, это не последний наш клад.
– Чего так долго? – стал выспрашивать я друга, уведя в свою комнату подальше от любопытных ушей.
– Поезда медленно ходят – это раз, искал два дня и копал ночью – это два, потом нужно было легализовать золото в банке, продать драгоценности – это три. Открывал счёт, занимался документами. Один шустрик мне «Билетъ» выписал всего за два рубля. Так что я теперь в Екатеринодаре на законных основаниях могу жить целый месяц. За это время нужно купить дом и встать на учёт.
– Дом я уже присмотрел. Не томи, сколько по деньгам получилось? – поторопил я Серёгу.