– Пойдём, мы тебя немного переоденем, – решил я, когда с обедом было покончено. – Подберу тебе что-нибудь из одежды Николая.
– А вы в курсе, где его комната? – усомнился Сергей.
– Когда я думаю о чём-то конкретном, то всплывают воспоминания, – поделился я своими ощущениями.
Вторая дверь из залы выходила на кухню. Сейчас ею не пользовались, поскольку ещё было тепло и печь в доме не топили. Рыбу Маруська жарила под навесом летней кухни и только потом занесла в дом. Такое странное расположение кухни в доме обуславливалось печным отоплением. Между родительской спальней и спальней Николая тоже имелась печь, но размером поменьше.
Спальней Коленьки была самая последняя комната. Уже в ней я «вспомнил», что у Коленьки две комнаты. Вторая зимой не отапливалась, да и размером была с кладовку. Из неё можно было выйти в коридор. Прислуга пользовалась этим выходом, чтобы принести тёплой воды для умывания или, наоборот, убрать ведро с помоями.
– Раньше это была спальня родителей, – просвещал я Сергея. – Но после смерти супруги Иван Григорьевич перебрался в ту комнату, что рядом с кухней.
– Чтобы была возможность Маруську ущипнуть за толстый зад? – пошутил Серёга, высматривая в окно эту Маруську.
– Вполне возможно, – не стал отрицать я.
Николая раньше такая мысль не посещала. Или он просто не задумывался о сексуальных потребностях родителя? Самого Коленьку волновала какая-то Машенька Уварова. Но, кажется, у купца какие-то проблемы по мужской части. Даже наследник всего один, что немного неординарно для этого времени.
Однако стоило поторопиться с подбором гардероба для Сергея, пока домой не заявился родитель Николя. Критически осмотрев Серёгу, я решил, что рубашка у него вполне достойная. Добавим к ней жилет и сверху больше ничего менять не будем.
– Штаны тебе, может, чуть коротки будут, – протянул я найденную в сундуке вещь, – но в сапогах никто не заметит. – Достал я и обувку.
Предложенный предмет гардероба Серёге явно не понравился.
– Может, я свои джинсы оставлю? Они новые, цвет чёрный.
– Переодевайся, – категорично заявил я.
– А сапоги зачем? Вонючие какие, – продолжал скулить парень. – Поищи какие-нибудь туфли или ботинки. Тепло же на улице.
– Сапоги – это вынужденная мера, – просветил я. – Ты же от дома не отходил? Наверное, на крыльцо выскочил, осмотрелся и назад? По местным дорогам в кроссовках не пройдёшь, утонешь в грязи.
Сергей с сомнением посмотрел в окно, но выходило оно во внутренний двор, который не отображал всех прелестей конца XIX века.
– Между прочим, сегодня 16 сентября 1887 года, – сообщил я Серёге, наблюдая за тем, как он меняет привычные вещи на то, что я выдал.
– Ты меня обрадовать или огорчить хотел? – поинтересовался Сергей. – Не пойму, почему штаны сползают с задницы, если они застёгнуты. Это точно одежда Николая?
– Ремень от своих джинсов возьми, – посоветовал я.
– У тебя ремень поверх рубашки, – заметил Сергей, – почему штаны не падают?
– На подвязках они, – продемонстрировал я верёвочки по бокам штанов. – У меня под ними ещё кальсоны, потому штаны свободные.
Повезло, что сапоги Серёге оказались по размеру. Вернее, они ему подошли потому, что натянул их на носки, а не на портянки.
– Ну как? – топнул Сергей ногой и повернулся.
– Никак, – буркнул я и вернулся к сундуку. – Ты не понимаешь, что без сюртука или кафтана неприлично? У тебя даже головного убора нет! Для местных это конкретное палево. И не забывай креститься. Мы сегодня пообедали без отца Николая. А то бы…
– Скажем, что на меня напали лихие люди, отобрали одежду и документы, – предложил Сергей свой вариант отсутствия гардероба.
– Тебя Маруська во вполне приличном виде видела.
– Так это я убежал, в чём был, – покосился на своё отражение в оконном стекле Сергей.
– Па-ле-во… – застонал я. – У Кольки сюртук долгополый, как для купцов. А ты мордой на купца не похож. Пока тепло, можно и так, в жилете, но нужно что-то решать с одеждой, и срочно.
– Для этого деньги требуются, – мрачно напомнил Сергей. – У тебя они есть?
На эту тему я задумался и почти сразу вспомнил нужную информацию.
– О! Я, оказывается, в гимназии учусь. Нет… не учусь. Выгнали Коленьку, отец сильно ругался, – припомнилось мне. – Бл… я греческий язык знаю, закон Божий и ещё много разной фигни.
– По деньгам-то что? – напомнил Сергей и начал выкладывать содержимое своего куцего рюкзачка на кровать.
– Ничего. Я же с родителем живу. Бывший гимназист с выбором профессии не определился. Хотя какой тут выбор? Коленька в лавке с отцом должен был торговать.