Саския стонала и плакала, кричала, боролась с Тарко, прилагавшей все усилия, чтобы не оторвать этой шумливой женщине голову одним движением когтистых лап.
— Останови его, Пеппер! — изо всех сил выкрикнула Табита. — Он же его убивает!
Трантша обратила свое внимание на Табиту, обнажила клыки и расправила свои огромные плечи.
Но это дошло.
Капитан Пеппер вышел из транса. Без единого слова он выхватил клавиатуру у Шина, нахмурившись, посмотрел на нее и ударил по какой-то клавише.
Шин тревожно вскрикнул.
Робот затрясся, словно что-то мощное ударило его в грудь. Его голова вспыхнула льдисто-голубой молнией. Он выключил пузырь.
Последняя вспышка графического огня пробежала по искаженным чертам лица Кстаски, и он упал на палубу.
Он ударился и лежал очень тихо. Без своего хвоста и тарелки, в любом поле гравитации он был так же беспомощен физически, как и любой безногий ребенок.
А потом Херувим пошевелился.
Он шлепал своими маленькими ручками по полу. Он пытался уползти прочь.
Капитан Пеппер быстро опомнился.
— Вот она, слава, — сказал он, глядя на Херувима со своей сияющей и все же сумеречной усмешкой. Он откинулся назад, распространяя свое щедрое благоволение и на Табиту с Саскией. — А в общем-то много что надо, чтобы вывести из строя этих маленьких штучек, а? И ведь какие крохи. Черт, да он не больше младенца.
Кстаска заговорил:
— Размер рассчитывался в обратной пропорции к производительности, — сказал он рассеянно.
Трантша издала горловой звук, что могло означать и веселье, и страх.
Капитан Пеппер чувствовал себя не в своей тарелке. Он заерзал в кресле:
— Тарк, — прошептал он. — Заткни его.
Трантша зарычала, на сей раз с явным удовольствием. Потом наклонилась, закинула голову Кстаски и с силой хлопнула его лапой по рту.
Саския тут же бросилась на нее и повисла на ее предплечье, пиная трантшу ногами и колотя по почкам.
Тарко злобно отпихнула ее рукой. Сквозь капюшон защитного костюма Кстаски она вонзила когти в его щеки и сжала их.
Затем подняла Херувима за голову, настороженно изучая его. По его телу прошла короткая судорога, и он снова потерял сознание.
— Траньше ник'гда н'видел этих шт'к, кап'тан?
Капитан Пеппер был весь в поту:
— Нет, Тарко, не могу сказать, что раньше имел это удовольствие.
— У н'го мет'ллич'ская шкура, — задумчиво сказала Тарко. Она наклонила свою хищную голову ниже, ее темные ноздри раздувались.
Вдруг капитан Пеппер понял, что все еще держит в руках клавиатуру и хвост. Он протянул их Шину:
— Унеси это, — сказал он. — Отнеси вон туда. — Он показала на гнездо Шина из подушек.
Шин поклонился. Взял клавиатуру и реактивировал робота. Тот зажужжал, заискрил, зашатался, потом выдул новый невидимый пузырь рукой и поместил туда Херувима. Робот и его хозяин немного отошли в сторону.
— Мы ведь тут развлекались, — вспомнил капитан Пеппер. Его ясные голубые глаза поискали Саскию.
Тарко вытащила ее вперед.
— Давай дальше, лапочка, — сказал капитан Пеппер. Его голос был нежным, как ласка.
Табита выпрямилась.
— Оставь ее в покое, Пеппер, — сказала она.
Все уставились на нее.
— Она здесь ни при чем, — сказала Табита. — Вам ведь нужна я.
Капитан Пеппер перевел взгляд с одной женщины на другую. Он явно забавлялся:
— Ну, надо же, как мило, — сказал он, — как это приятно. — Он обернулся, чтобы посмотреть на дисплей пульта, и повысил голос. — Не волнуйся, принцесса, — сказал он Табите. — У нас будет время на вас обеих, прежде чем мы доберемся до нужного человека.
Он откинулся в кресле и поскреб грудь.
— Человека с большой синей собакой.
61
С каким удовлетворением я написала бы, что перед тем, как «Уродливая Истина» совершила обратный прыжок в нормальное пространство, нашим изобретательным героиням удалось еще раз обвести вокруг пальца своих мучителей и совершить новый хитрый побег.
Увы, этого не случилось. И даже я, при всей неограниченности моего рассказа во времени и пространстве, свободе предполагать, какие тени проплывают через незыблемый регион живого разума, — даже я связана истиной. И если бы я прегрешила против истины хотя бы в сущем пустяке, пусть даже для нашего общего удовольствия наблюдать, как доблесть побеждает насилие, стали бы вы верить любой другой подробности моего рассказа? Нет, нет, я не должна уклоняться от истины. Кроме того, это не заложено в моем характере. У меня нет «воображения», какое есть у вас, нет способности «фантазировать». Приятной или нет, истины должно быть достаточно. А истина состоит в том, что гнусные прихоти капитана Пеппера были удовлетворены довольно быстро, хотя от этого и не стали более приятными, после чего Саскию и Табиту вернули со всей их одеждой и пожитками, но без Херувима Кстаски, в ту же мрачную маленькую камеру, где им предстояло оставаться надежно заключенными, лишенными свободы и беспомощными до тех пор, пока «Уродливая Истина», выйдя из серого небытия между измерениями, явится на роковое рандеву с «Фарфоровой Цитаделью в Первых Лучах Солнца».
Табите в свое время довелось побывать на довольно больших судах или рядом с таковыми. Будучи юным помощником капитана на «Жирном рте», она фильтровала глубокие пасти мусорных ям на «Большом Мриттсваре», восхищаясь издалека волшебными наклонными контрфорсами, тремя прозрачными террасами, каждая — со своим микроклиматом. Меньше чем через год, говоря условно, она со знанием дела проводила шаттл между нависающими трубами «Бегемота», этого чудовищного каприза Батшебы Тредголд, носившего по всей системе собственный завод по переработке прецентиума и по своим размерам замечательного в собственной нелогичности его массы. Как-то на своем корабле «Элис Лиддел» Табита даже сгружала таинственный груз на капеллийский системный корабль — одно из стройных золотых судов, молчаливо скользивших по темным пространствам ночи и стоявших на страже субъектов империи, толпами наводнивших свои маленькие миры.
И все же Табита Джут никогда не видела ничего более грандиозного, чем «Фарфоровая Цитадель в Первых Лучах Солнца».
Освобожденные от пут и подталкиваемые к приемному отсеку обрезом трантши Тарко, Табита и Саския, спотыкаясь, прошли мимо останков «Элис Лиддел» и увидели, что двери отсека открыты.
В отсеке собрались все: Капитан Пеппер, Шин и робот, державший в руках Кстаску; а теперь подошли Тарко, Саския и Табита Джут.
Они должны были бы умирать.
Они должны были бы гореть и замерзать и разрываться, и вакуум пространства должен быть забирать весь воздух из их легких.
Но этого не произошло. Они стояли в теплом золотом сиянии, поразительно похожим на земной солнечный свет. И был воздух, внутри и снаружи. Неужели они приземлились? А если так, то где?
Тарко негромко заворчала и подтолкнула их вперед, к самому краю.
Они посмотрели вниз.
Прямо под кораблем, далеко, далеко внизу, лежал город. Это была изящная конфигурация стройных башен и стеклянных зданий, расположенных древними ярусами. По его виадукам, как жучки, сновали, разноцветные автомобили, с высоты казавшиеся движущимися драгоценностями. Похоже, там было большое количество техники, подъемных кранов со стрелами, порталов и сходней, но более подробно рассмотреть что-либо было трудно из-за дымки золотого света, наполнявшего рвавшуюся в него пустоту.
Табита оттащила Саскию от порога.
Шин послал вперед робота.
Тот подошел, сделав всего два лязгающих шага, и протянул металлический сверток женщинам.