Игорь шутовски кланяется. Это не Максим! Он не собирался снова мною манипулировать!
- Получил от Макса небольшой нагоняй, но результатом доволен, - сладко потягивается Игорь.
- Ты великий манипулятор! - шучу я, забрав у Игоря чашку с кофе и сделав глоток. - Или мошенник.
- Друг, - поправляет Игорь. - Мне больше нравится так.
- Между лопаток не чешется? Над головою свечение не замечал? - ласково поддеваю его.
- Намекаешь на мою ангелоподобность? - Игорь забирает свою чашку обратно. - Хватит меня объедать! Я тебя спрашивал.
- Обпивать тогда уж, - смеюсь я, развернувшись спиной к спине Игоря и ложась на нее. - Вот скажи, друг, ты знаешь, что само слово "друг" произошло от слова "другой"?
- Догадываюсь, - говорит Игорь. - Конечно, другой. Потому что не такой же, не родственник.
- А еще оно родственно греческому "воин, соратник, товарищ в битве", - начинаю я о чем-то догадываться.
- Никогда бы не подумал, - весело отвечает мне Игорь.
- Максима долго нет, - говорю я, боясь, что он опять ушел по какому-то очень важному для него делу.
- Он просто еще не догадался, что мы можем быть в курилке. Сейчас догадается и придет, - лениво объясняет Игорь. - Еще всыплет тебе за то, что дымом дышишь. И мне заодно.
- Это адвокатские дела? - я надеюсь выудить у Игоря хоть какую-то информацию.
- Это личные дела, которые переплелись с адвокатскими, - осторожно отвечает Игорь. - Даже немного не так. Максим сам тебе все расскажет. тем более я знаю меньше половины.
- Почему? Ты разве ему не помогаешь? - спрашиваю я так же осторожно, как и он.
- Для того чтобы помогать, не обязательно все знать. Знание обязывает и напрягает, а я не всегда хочу напрягаться, ты же меня знаешь, - Игорь разворачивается ко мне и обнимает за плечи, наклоняя меня к себе на грудь. - Я только понимаю, что все могло быть гораздо хуже, чем есть.
Я вспоминаю рассказы Константина Витальевича о знаменитом адвокате Плевако, который имел привычку начинать свою речь в суде фразой "Господа, а ведь могло быть и хуже!" Я дословно помню эту известную многим историю.
Однажды Плевако взялся защищать человека, изнасиловавшего собственную дочь. Зал полон, все ждут, с чего начнется речь защитника. Неужели с любимой фразы? Этого просто не может быть. Но встал Плевако и хладнокровно произнес: "Господа, а ведь могло быть и хуже". И тут не выдержал сам судья. "Что, - вскричал он, - скажите, что может быть хуже этой мерзости?" "Ваша честь, - спросил Плевако, - а если бы он изнасиловал вашу дочь?".
Рассказываю Игорю эту любимую байку адвокатов, являющуюся реальной историей.
- Надеюсь, в нашей истории ничего подобного нет? - пугаю я сама себя.
- Бог с тобой, золотая рыбка! Конечно, нет! - Игорь подталкивает меня, чтобы я встала. - Пошли навстречу твоей судьбе, пока она мне морду не начистила за твое пассивное курение , а я ему за неумение обращаться с женами.
- Женами?! - задыхаюсь я, но не от дыма, а от возмущения.
- О! Прогресс! - смеется Игорь, выводя меня в холл. - Не ревновала пятнадцать минут. Идешь на поправку.
Максим появляется со стороны зала и быстро идет к нам, тут же схватив меня в объятия.
- Все получилось? - спрашивает его Игорь.
- Да! - Максим целует меня в ухо и спрашивает. - К тебе или ко мне?
- Звучит ужасно! - возмущаюсь я, наслаждаясь бегом мурашек по всему телу.
- Тогда к нам? - чувствую, что муж напрягся всем телом и даже перестал дышать, ожидая мой ответ.
- К нам, - шепчу я его галстуку.
Тараканы морщатся, презирая меня за мелодраматический эффект последней сцены. Плюгавенький сплевывает от досады.
Глава 47. Настоящее. Суббота. Мы.
Степень близости между людьми определяется
уютностью молчания.
Олег Рой
У каждого в жизни есть кто-то,
кто никогда тебя не отпустит,
и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.
Чак Паланик
Уходим по-английски. Игорь провожает нас до машины.
- Игорь, - поворачиваюсь к нему, взяв обе его руки в свои. - Ты извинишься за нас перед девочками? Надеюсь, они не обидятся.
- Боюсь, напьются от счастья и радости за подругу, - печально шутит, подтрунивая надо мной, старый школьный друг, целуя по очереди мои руки.
Максим мягко усмехается и открывает передо мной переднюю дверь своего автомобиля.
- Я за Мышильду переживаю, - откровенно говорю я, с надеждой глядя в смеющиеся глаза Игоря.
Игорь склоняет голову в легком поклоне и совершенно искренне обещает мне:
- Я проконтролирую. Но, возможно, ты зря волнуешься, Варька, и этот великан просто нашел свою принцессу.