- Да. Сначала да, - признаюсь я. - А потом я... успокоилась и решила тебе довериться. Но не совсем.
- Не совсем довериться? - Максим целует меня в ухо.
- Я беру тебя в заложники, - серьезно сообщаю я мужу. - И ты не выйдешь отсюда, пока все мне не объяснишь. Уже можно?
- Черт его знает! - ругается Максим, видимо, не зная, что ответить на мой вопрос. - И где ты собираешься меня удерживать?
- В кабинете, - смущаясь, шепчу я. - Здесь ведь есть какие-нибудь приват-кабинеты? Раз дома я тебя удержать не могу.
- Это был форс-мажор, - оправдывается муж, прижимаясь к моим губам.
Хочешь солнце вместо лампы?
Хочешь за окошком Альпы?
Хочешь я отдам все песни,
Про тебя отдам все песни?
Глава 50 (заключительная). Настоящее. Ночь с воскресенья на понедельник. Быстровы.
Жемчуг, который я буду носить в первом акте,
должен быть настоящим, -
требует капризная молодая актриса.
- Всё будет настоящим, -
успокаивает её Раневская.
- Всё: и жемчуг в первом действии,
и яд - в последнем.
Двух вещей хочет настоящий мужчина:
опасностей и игры.
Именно поэтому ему нужна женщина -
как самая опасная игрушка.
Фридрих Вильгельм Ницше
Игорь, идя впереди, провожает нас с Максимом в один из приват-кабинетов. Сзади, на небольшом расстоянии от нас, старясь не стучать каблучками, вышагивает, как модель на подиуме, Сонечка Игнатова, красные губы которой, кажется, светятся в искусственно созданной темноте.
- Ты знал про Сонечку? - тихо спрашиваю я мужа, который так крепко держит меня за руку, словно пытается предотвратить попытку бегства. Как будто это не я его выманила и поймала, а он меня!
- Сонечку? - недоумевая, спрашивает меня Максим. - Какую Сонечку?
- Игнатову. Нашу одноклассницу, - шиплю я сквозь зубы, когда мы заходим в обитую бархатом комнату.
И потолок, и пол, и стены покрыты тканью сливочно-кремового цвета - ловлю себя на ощущении, что мы внутри какой-то шкатулки. Терракотовые диванчики, кресла с разноцветными яркими подушечками, несколько маленьких столиков, огромный телевизор, транслирующий всё, что происходит на танцполе и сцене. На центральном столике большая стеклянная ваза с белыми, сиреневыми, фиолетовыми и розовыми альстромериями.
- Игнатова? - переспрашивает меня Максим и оборачивается на дверь.
- Здравствуй, Максим! - красные губы Сонечки расползаются в абсолютно искренней и откровенно радостной улыбке.
- Соня? - мой вежливый муж позволяет себе слегка удивиться и переводит вопросительный взгляд на Игоря.
- Работает у меня. Помог однокласснице в трудную минуту, - насмешливый Игорь подмигивает всем нам.
- Будут какие-то особые распоряжения? - Сонечка, не стесняясь, съедает Максима глазами. - Ужин в кабинет? Шампанское? Приват-танец?
- Спасибо, ужин не надо, - отвечает Максим и, ласково глядя на меня, иронично добавляет. - Разве в этом клубе остался хоть какой-нибудь алкоголь?
Плюхаюсь на центральный диванчик и запускаю в мужа оранжевую подушечку.
- Ну, - расстроенно отвечает Игорь, тут же подыгрывая другу, - наши девочки почти весь запас уничтожили, но из своих особых запасов я могу что-нибудь нарыть.
В Игоря летит синяя подушка, которую тот ловко ловит на лету.
- Приват-танец? - приторно вежливо напоминает Сонечка и не отказывает себе в удовольствии перечислить. - Женский? Мужской? Парный?
Беру в руки ядовито-зеленую подушку. Сонечка, сглотнув, отступает на шаг.
- Давайте так, - Максим обращается к Соне, приветливо ей улыбаясь, - два кофе и гранатовый сок.
- А танец? - упорная Сонечка, видимо, не верит, что и эта подушка летает. Придется показать. Выпущенный мною плюшевый снаряд перехватывает Игорь, которому приходится для этого даже совершить баскетбольное телодвижение.
- Для моей жены танцую только я, - отвечает Соне Максим, в шутку испуганно закрыв руками лицо от воображаемой летящей подушки.
- Все бойтесь! - важно говорю я и своему улыбающемуся мужу, и усмехающемуся Игорю, и еле сдерживающей раздражение Сонечке.