- Ба! - тяну я, отвлекая бабу Лизу от негромкого разговора с хозяином квартиры. - Мы погуляем?
- Уроки? - мягко спрашивает бабушка, ласково глядя на меня.
- Я успею. Там немного, - добавляю просящие нотки.
- В девятом классе и немного? - с сомнением говорит бабушка. И я пихаю Вовку локтем в бок.
- Да там вообще с гулькин нос! - презрительно фыркнув, подтверждает тот.
Смотрю на бабушку, глазами показывая, как мне важна эта прогулка. "Там будет ОН!" - кричит мой взгляд, и баба Лиза сдается.
Заброшенное здание фабрики символически охраняется старым сторожем в количестве одна штука, и мы этим пользуемся. Пробираемся в пятиэтажное строение со множеством длинных коридоров и совершенно непонятной системой переходов с этажа на этаж. Игорь ориентируется в этом лабиринте быстро, он часто здесь бывает с приятелями по альпинистскому клубу. Вот решил приобщить и нас. С ним пришел взрослый серьезный парень, старше нас года на четыре, студент-первокурсник.
- Это Степан, мой напарник, - представляет его Игорь. - Для подстраховки, и чтобы девчонки не психовали.
Да. Сашка нервничает и сомневается, что наша затея безопасна. Единственное, что ее успокаивает, это присутствие и участие Максима Быстрова. Это серьезное успокоительное средство всегда и для всех. Максим даже авантюры продумывает до мелочей. Настоящий взрослый альпинист Степан тоже прибавляет всем нам уверенности в достижении задуманного.
В первые минуты знакомства Степан зависает, увидев Лерку. Даже слегка встряхивает головой, отгоняя сомнения по поводу ее реального существования. Мы привычно смеемся. Лерка равнодушно пожимает плечами. Раньше, в период знакомства, меня это удивляло. Теперь я привыкла к ее холодности и невозмутимости.
Все, что задумали парни, осуществляется быстро и смотрится здорово. Они забираются со снаряжением на крышу и, подготовив страховку, по очереди спускаются вниз. Мы втроем, я, Сашка и Лерка, наблюдаем снизу за их четкими и аккуратными действиями. Игорь - главный, он раздает команды, а Максим и Вовка выполняют. Степан молча проверяет каждого.
Сашка успокаивается еще больше и без умолку весело трещит, пока внизу, на залитом солнцем оттаявшем островке, мы ждем мальчишек. Апрель в этом году на редкость теплый. День разыгрался чудесный, но мое настроение ему не соответствует.
Прошло больше трех месяцев после случая в "Пельменной", но ничего в моих отношениях с Максимом не изменилось. Вообще ничего. Мы по-прежнему общаемся в нашей дружной компании, проводим вместе почти все свободное время, но... вшестером. Редкие часы вдвоем - это время совместных занятий физикой. На них Максим сосредоточен, серьезен и говорит только по теме. Не прикасается ко мне, не смотрит в глаза пристально и со значением, не пытается повторить то, что сделал в кафе. Меня это страшно угнетает, но я не теряю оптимизма.
Смотрю на Максима, который спускается последним, и бормочу стихи Визбора, которые очень любил и когда-то, еще при маме, читал мне отец и которые я быстро и легко выучила:
Тайна моя, мой единственный клад,
Молча вхожу я в свой маленький сад.
Там не тюльпаны, не вишни в цвету,
Там - наши надежды.
- Что-то случилось? - с беспокойством спрашивает меня Вовка, заглядывая мне в лицо. - Чего бормочешь? Молишься что ли?
- Почему молюсь? - сержусь я. - Просто стихи вспоминаю...
- О! - оживляется Сашка. - Нам почитай.
- Да, почитай, пожалуйста, - просит и Лерка, умопомрачительно красивая в сером спортивном костюме и голубой куртке.
- Я бы тоже послушал, - подмигивает Игорь, на секунду оторвав внимательный взгляд от медленно спускающегося Максима.
- Давай, Варвара! - поддерживает всех Вовка.
Мы стоим впятером, плечом к плечу, подняв головы, смотрим на Максима, и я негромко продолжаю читать Визбора:
Я святые слова, как цветы собираю.
Только, Боже, кому их отдать?
Чей костер там в тумане мигает?
Уж не твой ли, моя дорогая,
Не меня ли ты вышла встречать?
На уровне третьего этажа Максим резко, как-то дергано останавливается, чтобы что-то поправить. Но я успеваю испугаться и еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Стараясь, чтобы никто не заметил моего испуга, продолжаю говорить, от волнения пропустив второе четверостишие и начав третье:
Грозы и бури, мороз, снегопад
Мяли надежды, губили мой сад -
Но воскресал он во все времена:
В этом саду все весна и весна.
Максим благополучно спускается, приветливо машет нам, встречающим его внизу, и Степану, стоящему на крыше. Я заканчиваю, стараясь не смотреть на Максима и не выдать своего волнения, для этого оборачиваюсь к Вовке и продолжаю говорить, глядя прямо на него. И только потом понимаю, как это смотрится со стороны: