Фил не забывал лишний раз напомнить своим друзьям, что сила — в единстве.
Теряться просто, а вот собирать кусочки единой мозаики по углам тяжело.
— Кто бы знал, что вместе теперь так соберемся? Девчат?..
Софа первой подает голос, разрезая пятиминутную тишину, воцарившуюся в палате после того, как Лиза и Тома наконец-то увиделись и обнялись. Много слов и объяснений не понадобилось, а Павлова и без дополнительных разъяснений Тамары прекрасно знала, когда и как случилось покушение, из-за которого Филатов впал в кому. Софа постаралась рассказать, доподлинно описывая всё отчаяние, окружившее Тому плотным кольцом тревожности и неизвестности, но…
О том, что сначала в подстроенной Кордоном аварии на полном серьёзе обвинили Пчёлкина и какую роль во всем действии сыграл Космос, Лизе решили не сообщать во избежание скандалов и недопонимания. Достаточно того, что её отношения с Холмогоровым давно испорчены по другой причине, а Пчёла сам предпочёл сохранить относительное спокойствие сестры на свою душу.
Тем более Витя находился в полной уверенности насчёт того, что, оказавшись в Москве, Елизавете точно понадобятся крепкие нервы. А иначе, чего она хотела, возвращаясь туда, где однажды успела кого-то здорово зацепить?!
Прерванную пьесу необходимо отыграть по всем правилам жанра.
Но сейчас эта мысль интересует Лизу меньше всего. Она смотрит на Валеру, переводит взгляд на Тому и замечает совершенно потерянные глаза шестилетней Маруси, примостившейся на стульчике у окошка. Девчушке не объяснишь, что её любимый папа третий месяц ведёт неутешительную борьбу со смертью, а доктора с завидной регулярностью разводят руками.
— Кто бы знал, кто бы знал, — глухо произносит Тома, жестом руки показывая дочери на большую подарочную коробку, привезенную Лизой из Петербурга. Но младшая Филатова отрицательно качает головой, всем видом показывая, что ей не до игрушек.
Совсем взрослая!
— Мы не знали, — Павлова с трудом сдерживает слезы. Держать лицо получается слабо, несмотря на многолетнюю закалку.
— Может, не будем о грустном? — неожиданно для самой себя предлагает Филатова.
— Не будем, Томочка, — соглашается Софа, по обыкновению выступая среди подруг незаменимым элементом бодрости. — Не думаю, что Валера хочет, чтобы мы сокрушались. Он же у нас храбрый и стойкий, и не из такого вырваться сможет!
— Это уж точно, — не может не признать Лиза, вспоминая, что в дружной компании Фил всегда был примером для подражания. — Не сомневайтесь!
— Скоро Витя с ребятами подъехать обещали, — выдает Софка, надеясь, что Лиза не запланирует уйти по-английски.
— Раз обещали, то пусть подъезжают, — не поворачивая головы на Пчёлкину, Лиза ровно цедит свой ответ.
— Валера же чувствует, когда они приходят!
— И то верно…
Три подруги, три пути.
В восемьдесят девятом году никем не предполагалось, что дороги Лизы Павловой, Софы Голиковой и Томы Бессоновой будут существенно различаться. Никто не собирался резко менять концы географии, а решающие приоритеты казались просты и понятны, потому что исходили из сердца. Море было по колено, горы преодолимы и уступчивы, а деревья поголовно усыпаны зелёной листвой. Беззаботный смех раздавался из каждого угла, и никому не было стыдно показаться нелепым или смешным.
Жизнь казалась разложенной по полочкам, устроенной и ясной, а мелкие катаклизмы были незаметными. Может, неурядицы просто никто не желал улавливать и толковать, скрываясь за ширмами весны, юности и настоящей любви.
Куда исчезли вчерашние мечтательницы, сменившие школьные парты на институтские скамьи? Почему трагичная полузабытая осень всё сломала, а последующая зима нарисовала тягостную черту между прошлым и настоящим?
Лиза не может ответить себе на эти вопросы. Она вообще не узнает ни в себе, ни в своих лучших подругах прежние дни. Наверное, воды много утекло, прибавляя не только годы и заботы, но и наводя на знакомые лица тени неизвестности.
К чему пришли за семь лет?
Софа вырвала из лап судьбы победный куш в лице Виктора Пчёлкина, сделав его своим мужем при прозаично: долгие нестабильные отношения, регулярные ревнивые сцены и полная неразбериха в чувствах, а затем беременность, поспешная свадьба, рождение сына. Казалось, что все утихомирилось, вошло в свою колею. Возможно, что ради Софки Витя отказался от некой душевной склонности, которая раньше немало терзала его сознание и душу одним отзвуком скрипки, но его ритм Голикова поменяла мало.
Или сама подстроилась под обстоятельства и бесконечный риск?!..
Но Софа продолжала изводить себя подозрениями и не признавалась даже самой себе, что её иллюзия идеального мира рушилась. Как карточный домик…
Лиза обманула предсказания судьбы. Резала по больному, разводила мосты, улетала черной птицей, но только бы не вспоминать, что едва ли не стала женой Холмогорова. Не простила ему ультиматумы, не захотела жить так, как того желал он. Космосу не нужен её устроенный Ленинград, а ей без надобности его прогнившая Москва. Обиды не отпускали, и хоть двоих неизменно тянуло друг другу Лиза давно решила порвать многолетнюю связь безвозвратно.
Окружающие твердили, что глупая ссора случилась, зелено и молодо, нельзя настолько долго перекрываться, но у Павловой были свои причины для строгого молчания. И ей не стыдно!
А погоны не жмут, если и говорить о том, что после окончания юридического факультета, Лиза Павлова не сидела сиднем в уютной петербургской квартире на Московском проспекте. Не в её это характере. И обстоятельства складывались таким образом, что работа служила не только источником удовлетворения собственных амбиций. Собственно, именно последние ей и не простил сын профессора астрофизики.
Как и она не смогла закрыть глаза на то, что криминальные таланты Космоса не давали ему спокойного сна.
Лиза не захотела рискнуть.
Пожалела ли об этом?
Никому не скажет.
Только задастся простым вопросом: всё ли на местах?!..
И лишь Тамара могла бы с чистой душой признаться, что она во всем неизменно счастлива. Вместе с Валерой раз и навсегда, дочка не переставала радовать, а на остальное могла и не обращать внимания. Жизнь пошла суровая, но за могучими плечами мужа не виделось неприглядной изнанки. Тома никогда не подозревала Фила в неверности, не мучилась из-за разбитого сердца и подруги могли бы позавидовать доброму ветру в её семейной гавани.
События текли бы прежним порядком, Филатова бы продолжила воспитывать дочь и терпеливо дожидаться мужа каждый вечер, но автомобильная авария, случившаяся в начале февраля, перечеркнула размеренность на корню. Завидовать точно больше нечему, слезы застилали разум густой пеленой, но незримая надежда и крепкая любовь закаляли её волю. В конце концов, никто и никогда не говорил, что будет легко. А ей не позволено сломаться или поникнуть сгубленным цветком.
Это же почти как предательство?!..
— Лиз, — встав с кушетки мужа, Тамара пересаживается на кресло, продолжая мельком наблюдать за дочкой, — ну ты хоть надолго? Понимаешь же, что нечего тебе теперь в этом Питере ловить? Вот оно как всё оборачивается!
— Служебный контракт на год, — Лиза словно повторяет заученную фразу, выловленную из страницы официального документа, — а дальше загадывать не хочу, не люблю я этого дела. Боком выходит.
— Валера говорил, что выборы пережили, всё бы и устаканилось скоро, — Филатова привыкла полагаться на верность слова мужа, — но не угадал…