— Но я не чувствую скорби, боли, сожаления! — отвечал Сергей Викторович.
И тут я почувствовал присутствие множества, миллионов людей.
— Значит ты сделал многим больше добра и благодаря тебе много душ нашли себе новые телесные оболочки. Ты сделал все правильно! — сказал голос.
И это видение испарилось, осталось то самое «ничто».
Глава 1
17 мая 1606 года 3:10.
— Что смурной такой, Михаил Игнатьевич, али передумал? — вкрадчиво спросил Василий Иванович Шуйский.
— Как же передумать-то, Василий Иванович, коли руки уже по локотки в крамольной саже? — отвечал Михаил Игнатьевич Татищев.
— А ты ж где увидал крамолу? В том, что воренок на троне? Али в том, что венчался он без благословления церкви на блудливой схизматке? В том, что телятиной тебя кормил? А ты ел. Ел, да нахваливал, — взбеленился Андрей Васильевич Голицын.
— А не ты ли, Андрей Васильевич сам ратовал за то, кабы сей воренок царем стал? Да и понять то нужно, воренок он, али сын Иоанна Васильевича. Уж больно не схож повадками с черноризцем, какого не возьми. Это я с Грузии приехал, кабы царю Годунову доклад учинить о делах грузинских, а вы уже и поставили Димитрия, чему мне подивиться пришлось, да принять, как должное, — отвечал на выпад Голицына Михаил Игнатьевич.
— Буде, бояре! — прикрикнул на своих подельников Василий Шуйский. — Кто он, я не знаю, но знаю, кем быть не может. Я видел убиенного Димитрия!
Все промолчали, хотя каждый в столь нервозном состоянии так и норовил указать главарю изменщиков, как он удачно всем и всегда врет. То убили Димитрия, то не убили, то сам на ножичек в злополучный день в Угличе напоролся, то тать подрезал.
Василий Шуйский же держался той позиции, что, даже, если Димитрий и есть тот, за кого выдает, так и он не имеет прав на трон Московского царя, ибо рожден ажно в седьмом браке Иоанна Васильевича. Нет, безусловно, Шуйский знал больше остальных о том, кем может быть тот, убить которого они собрались. Знал, но никогда не скажет, ибо и сам до конца сомневался. Мальчика похоронили, но кого именно? Тогда он был уверен, что Димитрия Иоанновича, после сомневался, но сейчас вновь принял за веру в убийство царевича.
А как сказать? Вот он я — первостатейный лжец Шуйский! Врал вам во всем и дале обманом жить стану? Так люд московский покорный, но до поры. А таких вралей не любит никто, можно и на вилы весь род Шуйских взять. И найдется, кому толпе дать правильное направление, чтобы не заблудились и нашли все усадьбы Шуйских. Те же Милославские, сегодня други закадычные, завтра уже и заговор плести станут. Так все боярство истинно отвечало сути аллегории про пауков в банке. Вот Грозному царю удалось усмирить всех, опустив до холопского состояния. Годунов был умен и изворотлив и смог оставаться на вершине, пока не извергся вулкан в Перу [извержение вулкана Уайнапутина 19 февраля 1600 года вызвало малый ледниковый период и три неурожайных года].
— С девкой-то что? — спросил князь Андрей Петрович Куракин, третий из главных заговорщиков.
— А что, Андрей Петрович, помять Марину решил? — рассмеялся Голицын.
— Чур меня! Страшна же, да тощая! Под стать Димитрию, — Куракин перекрестился.
На самом деле все трое, да и не только они, но и те люди, которые уже были на изготовке в усадьбах Шуйских, нервничали. Уже была в январе попытка скинуть Димитрия, но она закончилась крахом. Только то, что недавно провозглашенный царь опасался боярского страха перед собой и других заговоров, спасло Василия Шуйского. Но те ошибки учтены. Почти что. Был бы Димитрий более осмотрительным, так послушал бы немцев, которые ему уже не раз говорили о заговоре [Лжедмитрию сообщали о заговоре, но он только отмахивался].
— Марину не трогать! — грозно сказал Шуйский.
— Да, что мы неразумные, Василий Иванович? Пошто нам с Мнишеком, да с Острожскими и Вишневецкими в свару лезть? — сказал Голицын и потянулся за кубком с вином. — Али с самим Карлом Сигизмундом?
— Нужно не проследить за тем, кабы в посольском доме не было бесчинств, — сказал Шуйский.
— Как и уговаривались, пошлем туда пять сотен стрельцов с Ромодановским и Петром Шереметьевым, дабы оборонить [Шереметьев с первых дней выказывал негодование переворотом Шуйского, скорее всего, он помог заговору лишь тем, что сохранил жизни наиболее знатным полякам и литвинам], — сказал Голицын, ухмыляясь.
Шереметьева, как сказали бы в будущем, «играли в темную». Нельзя было его посвящать в планы. Петр Никитич Шереметьев креатура Мстиславских, мог и попробовать переиграть. Шереметьев не будет довольным тем, что на трон сядет Шуйский. И Василий Иванович уже завтра собирался отправить Петра Никитича подальше от Москвы, тем более, что и не нужно будет ничего подписывать, являть свою волю, так как стрелецкие полки, да и часть конницы, уже готова к выходу на усмирение разгулявшихся казаков на Волге.