– Быть может, следует предупредить мальчиков?
Глаза Северуса не отрывались от закрывшейся двери.
– Нет, Драко сумеет дать ей отпор, и она не готова к этому. Она лишь навсегда оттолкнет его. Нет… Мы будем внимательно наблюдать за ситуацией и надеяться, что она сможет все это принять. Думаю, что попытки встать между мальчиками заранее обречены на провал.
* * *
Прошел день. Нарцисса не делала ни единой попытки как-то повлиять на детей или объясниться с ними. Она лишь неотрывно наблюдала за ними тяжелым, наполненным тоской, скрытой под маской холодности, взглядом, но мальчики были слишком заняты друг другом, слишком рассеянны, чтобы заметить что-то необычное в ее поведении.
Они много разговаривали о Хогварце, о событиях первых учебных лет и о том, насколько сейчас изменилось их отношение ко многим событиям, фактам, людям. Драко рассказывал о своих отношениях с отцом и его ожиданиях. Гарри рассуждал и будущем Магического мира и своем крестном. Они говорили о друзьях, о том, что пропустили, о том, что теперь сделают по-другому.
Когда пришло время ложиться спать, оба весьма неохотно отправились наверх. Перспектива спать на отдельных кроватях ни одного из них не радовала. Драко попробовал было упросить отца передумать, уверяя, что никаких проблем не будет, но Северус остался непреклонен. Увидев вытянувшиеся после отказа мордашки, он пошел на компромисс, и кровати сдвинули достаточно близко, так, что мальчики могли дотянуться друг до друга руками.
Гарри улегся на одну кровать, Драко на другую. Посмотрев друг на друга, оба вздохнули: все было не так уж плохо, но каждому собственная постель показалась не так тепла и уютна, как бывало раньше.
Внимательно следивший за их молчаливым диалогом Северус сел на стул между кроватями и предложил рассказать историю. Мальчики согласились и слушали глубокий, мелодичный голос отца до тех пор, пока не заснули.
Северус несколько минут задумчиво смотрел на спящих детей, а потом поднялся и направился в собственную спальню.
Он был вынужден согласиться с оборотнем: любовь, которую мальчики испытывают по отношению друг к другу, настоящее, сильное чувство. Тот, кто СМОТРЕЛ, мог видеть это в каждом жесте и каждом взгляде. Это было прекрасно, как прекрасно пение двух голосов, гармонично сливающихся в один. Но увиденное смущало, потому что даже сам Северус не мог до конца понять всю ту глубину преданности и близости между этими двумя людьми, а неизвестное всегда пугает.
Он открыл дверь спальни и увидел, что оборотень спит, свернувшись калачиком на краю кровати. Северус ухмыльнулся, а затем тихо прокрался к постели и… укусил Ремуса за шею.
Ресницы спящего дрогнули, и Северус одним яростным движением перевернул его на живот и прижал к постели. Ремус ахнул.
– Я подумываю наказать тебя за то, что ты обыграл меня прошлой ночью, – промурлыкал Северус ему в ухо. Глаза Ремуса вспыхнули, дыхание стало тяжелым.
Зельевар ухмыльнулся и, прошептав несколько слов, одновременно взмахнул палочкой, фиксируя оборотня в том положении, в котором он лежал. Потом поднял руку и скользнул пальцами в мягкие, золотисто-коричнево-серые пряди. Ладонь дважды с нежностью прошлась по волосам, а затем резко оттянула голову оборотня назад. Тот, задыхаясь, извивался, вжимаясь бедрами в матрас. Северус лизнул беззащитную шею и прикусил мочку уха. Ремус задрожал еще сильнее.
– Да. Тебе нужно преподать урок. – Северус одним движением приподнялся и уселся на ноги жертвы. Потом чуть наклонился и свободной рукой прошелся по челюсти оборотня, пальцами раздвигая губы.
Два из них скользнули в рот, и жесткий голос произнес:
– Соси.
Ремус обхватил губами пальцы и заскользил по ним вверх-вниз, посасывая и поглаживая языком. Северус тяжело дышал, наблюдая, как оборотень подчиняется ему. Прикосновения теплого, шершавого языка сводили с ума, возбуждая все сильнее. Еще одно заклинание, и одежда Ремуса перекочевала в дальний угол комнаты. Удивленный, оборотень вздрогнул и выпустил влажные пальцы изо рта.
– Умница, – одобрил Северус, наклоняясь вперед и передвигаясь таким образом, чтобы усесться на бедра Ремуса.
Без предупреждения два пальца вошли в напряженное тело. Ремус, выгнулся на постели, издав долгий стон удовольствия. Северус, наблюдая из-под полуопущенных век, как извивается и дрожит любовник, неторопливо вел его к кульминации.
– Пожалуйста… Северус… Я нуждаюсь в тебе… Сейчас… – простонал Ремус. Наверное, это должно было прозвучать как приказ, но вышла лишь жалобная мольба.
– Скажи, что ты мой. Признай это, – хрипло прошептал Северус.
– Я твой! – Ремус задыхался. Потом низко, утробно прорычал: – Твой!
Северус не мог больше ждать и, вытащив пальцы, быстро расстегнул брюки. Он был слишком возбужден, чтобы раздеться полностью. Ремус скулил и рычал в подушку, изнывая от нетерпения. Когда Северус вернулся и одним движением вошел в него, он взвыл.
Прерывистое дыхание Северуса огнем ласкало его голое плечо, и Ремус начал извиваться, пытаясь развернуться. Ему до безумия хотелось поменяться с Северусом местами и овладеть неуступчивым, колючим, восхитительным любовником.
– Мой… Мой Северус, – прорычал он, резко двинув бедрами вверх и взяв под контроль ритм. Северус, спрятав лицо в его шею и волосы, одной рукой обхватил оборотня поперек груди.
– Да!.. Ты нужен мне!.. Люблю тебя… – прохрипел, задыхаясь, Ремус, постанывая при каждом движении.
Северус вошел до упора и кончил. И Ремус тут же попытался избавиться от чар, удерживающих его на месте. Чувствовать жар чужой кожи и сводящий с ума запах было выше его сил. Зарычав, он наконец сломал заклятье. Северус рухнул на постель, задыхаясь, с лихорадочно блестящими глазами. Обессилевший Ремус лишь тихонько ворчал сквозь зубы.
Одним движением он развернулся и улегся на удовлетворенного любовника, а потом, почти мурлыкая от удовольствия, удалил оставшуюся на том одежду. Глядя Северусу в глаза, грудь к груди, он одним движением развел его ноги. Тот, не сопротивляясь, молча смотрел на него. Ремус лизнул местечко на шее любовника, где быстро бился пульс, прикусил кожу на обнаженном плече и вошел в покорно распластанное тело.
Северус со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и выгнулся. Ремус поцеловал его, грубо, неторопливо, и начал двигаться. С каждым толчком он глубоко проникал в разгоряченное тело, а потом медленно отступал, чтобы погрузиться снова.
Северус ухватился руками за одеяло, комкая и сминая ткань, уносимый волнами удовольствия, которое росло и росло. И кончил, почувствовав горячий всплеск спермы между их телами. Ее острый аромат довел Ремуса до грани, и он, застонав, сильно прикусил плечо, словно метя любовника, присваивая себе, всего целиком.
* * *
На следующий день Гарри позавтракал вместе со всеми внизу, в столовой, а потом устроился с Драко в гостиной, чтобы позаниматься. Ремус рассказывал ему о трансфигурации, и Гарри нашел это занятие весьма занимательным.
Через несколько часов, в перерыве, Гарри перекусил. Вскоре вернулся после занятий с Дамблдором и Драко, чтобы спокойно пообедать вместе со всеми обитателями дома.
Занятия проходили неплохо. Магическая сила Гарри до конца еще не восстановилась, хотя и была больше, чем до похищения и до обряда, потому что ему легко удавалось поддерживать тело в воздухе. Драко оказался очень хорош в стратегии, и Гарри безоговорочно признал его лидерство, что сделало их команду еще сильнее.
Они пообедали и сыграли несколько партий в карты с Тонкс и Стургисом в саду. Затем Гарри снова перекусил и подремал пару часиков до ужина.
Нарцисса казалась непривычно тихой и молчаливой, и Драко наконец заметил, что с матерью что-то не так. Какое-то время он осторожно наблюдал за ней, при этом делая все возможное, чтобы утаить свои подозрения от Гарри, который казался настолько счастливым, что Драко ни за что бы не согласился хоть чем-то расстроить его.
После ужина отец и Ремус увели их в малую гостиную. Гарри уселся на колени Драко, и тот обнял его, позволяя откинуться и устроиться удобнее. Заклинанием освободив волосы Драко от связывающей их ленты, Гарри с удовлетворенным вздохом принялся играть длинными прядями.