Никита, услышав мои шаги, медленно обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Я задохнулась от смеси ненависти, недоумения и радости, которые увидела в его глазах. Радости?…
— Я пожалуй, пойду, — нерешительно произнёс Егор, вставая и уступая мне место. — Прости меня, Люб, я думал, что он уже знает про Андрея. Счёт я оплатил.
Уже отойдя, он обернулся и решительно добавил:
— Я понимаю, что сейчас тебе не до меня, но я прошу тебя подумать над моим предложением. Я жду от тебя звонка.
Со стороны нашего столика раздался рык Никиты:
— Пошел на хрен! А с тобой…. Любовь моя… мы сейчас поговорим!
— Мне остаться? — обеспокоенно спросил Егор.
— Иди уже, — всхлипнула я и подтолкнула его к выходу. Обняв себя за плечи, я смотрела как он уходит, и просто не могла заставить себя обернуться.
— Пойдём! — подхватив меня под локоть, зло сказал Никита.
— К-куда?
— Я сейчас за себя просто не отвечаю! Не хочу, чтобы все здесь узнали, ЧТО я о тебе думаю, всё-таки здесь дети… Поговорим в моей машине. Попала ты, Любочка, ох и попала!…
Глава 9
Три вещи никогда не возвращаются обратно — время, слово, возможность. Поэтому никогда не теряй времени, выбирай слова, не упускай возможность.
Конфуций
Любовь
До машины мы шли молча. Точнее Никита шёл, а я за ним едва ли не бежала, пытаясь не упасть на скользкой дороге. Пока мы были в кафе, пошел снег и припорошил дорожки, скрывая коварную наледь. Хорошо что идти было не далеко.
Завернув за угол я сразу увидела его новую машину, припоркованную у моего подъезда, та, на которой он приехал в офис вчера. Такая машина, новенькая BMW черного цвета, смотрелась очень солидно и сразу привлекала внимание. Особенно в нашем дворе, где старенькие пятиэтажки соревновались друг с другом за звание сторожила не только нашего двора, но и окружающих.
Никита резко остановился у машины, и я едва на него не налетела, всем телом ощутив его близость. При одной мысли, что стоит мне протянуть руку и можно прикоснуться к нему, во мне неожиданно проснулось давно забытое желание, а вместе с ним и страх. Страх, что мои чувства к нему никуда не делись и стоит ему только включить своё обаяние, как я растекусь перед ним лужицей.
Вот только обаянием здесь и не пахло. Он был зол, очень. Играя желваками отчеканил:
— Садись в машину!
— Никита, я понимаю, что виновата и нам нужно поговорить, но может поднимемся ко мне домой? — не оставляла надежды я на то, что в присутствии мамы он будет сдержаннее.
— Нет уж. Свидетели нам ни к чему, — открыл дверь и пристально глядя на меня, кивнул внутрь салона.
Тяжело вздохнув, села. Ну не убьёт же он меня? Да и вообще, надо почаще себе напоминать, что не одна я виновата, а вообще-то с его измены всё началось.
Никита, сев за руль и взлохматив себе рукой волосы, резко обернулся ко мне и заорал:
— Как. Ты. Могла! Андрей и правда мой сын, это муд*к не соврал?
— Ты про Егора? — попыталась придать своему голосу спокойствия и не вестись на его повышенный тон. — Я не знаю, что он тебе и как сказал, но… Андрей и правда наш сын. Подожди…
Подняла руку в попытке остановить новый поток его ругани, заметив как наливаются кровью его глаза.
— Никита, прошу тебя, выслушай, — не смогла сдержать дрожащий голос и почувствовала как начинают собираться слёзы в глазах. — Я понимаю, что очень перед тобой виновата. Я собиралась тебе обо всём рассказать, для этого, в общем-то и вернулась.
— Прошло шесть гребанных лет, Люба. Шесть. Лет. За это время ты не нашла возможности мне позвонить, написать, приехать к нам в дом? Неужели я настолько тебе ненавистен, что ты решила скрыть от меня рождение МОЕГО сына? Я настолько, по-твоему, недостоин видеть как он растёт, смеётся, плачет? За что Люба? Это всё за какую-то ничтожную измену, ничего для меня не значащую?
— Она для МЕНЯ много значила! — заорала я в ответ, выплескивая всю накопившуюся боль, от которой, казалось бы, давно избавилась. Слёзы уже неконтролируемым потоком бежали не только по моим щеками. Облокотившись головой о руль, Никита сидел с закрытыми глазами, из которых текли слёзы. Я первый раз в жизни видела, как он плачет. Этот сильный мужчина, такой ранимый сейчас.