— …ведь он так нравится нашей Нине, — о, нет! — И причем уже давно, и это так заметно, — "ой-ой-ой… хватит", я мысленно кричу девочкам, но похоже, они не имеют ментального слуха…
Джон улыбается, бегая взглядом по моему лицу, он по-доброму улыбается, видя мою реакцию. «Девочки, я прошу вас, хватит!»
— Ну если мы заметили, значит и Джон… Он ведь не дурак!
— Ой, смотрите вылетел! — на этих словах дверь закрылась. И подсвеченный Луной белый мотылек присел на стекло.
Я потянула Джона вперед, пытаясь поскорее убежать от комнаты девочек…
— Если они поженятся, то у них будут очень красивые дети и… — из закрытой двери еще доносились сдающие меня с потрохами разговоры, которые я и Джон успешно услышали, убегая…
— Джон, прости. Девочки просто такие мечтательницы, они такие юные и… — я спешу вслед за Джоном по лестнице, перебирая туфельками. Я совершенно не знала, какие слова подобрать. Была сильно смущена ситуацией… Хоть теперь понимаю, что выглядело все забавным, но….
— Я только не согласен с ними в одном! — кажется, стеснительно улыбнулся Джон, оборачиваясь ко мне.
— В чем? — а вот тут удивление…
— Они сказали… что я «не дурак», — уже улыбался своей родной улыбкой Джон, сжимая мои ладони в своих. Приблизился и поцеловал мои замёрзшие руки.
И столько тепла в этом моменте. Мне так хорошо. И все выглядит таким правильным, будто иначе быть не могло…
— И еще, мне не нравится, что вы в приюте одни… — Джон нахмурился.
— Ну-у… утром к нам приходит миссис Кап, и еще наша кухарка Марта… Так что… — пыталась успокоить сыщика, но сама понимала, что одиноким беззащитным нам (одной преподавательнице и двенадцати воспитанницам), живущим на «отшибе», в окружении леса, без охраны… жутко опасно… В свете последних событий…
— Завтра я пришлю сюда несколько своих «человек» … тех, кому доверяю. Они будут незаметны и не доставят хлопот, — Джон выглядел таким серьезным, — вы не должны быть одни, пока мы не разберемся со Слагом и всей этой … историей.
— Мы пришли, Джон. Это его кабинет, — остановились напротив массивной серо-коричневой двери с резьбой, — к сожалению, у меня нет ключа, — говорила я, а в это время Джон уже крутил в замочной скважине двумя какими-то металлическими штуками, похожими на шпильки, — Слаг всегда уносил ключ с соб…, - не успела я договорить, как щёлкнул замок, и дверь открылась… Джон, как ни в чем ни бывало, сложил отмычки в карман…
— Вот это да! — ведь действительно, так четко сработал… И, плюс сто… к обаянию Джона…
— Всех детективов учат так взламывать замки? — я подняла вопросительно бровь, и зачем-то откинула волосы назад рукой… Что это было за движение?!
— Эмм, — сделал невинный взгляд сыщик, — детективов не знаю… а вот уличную шпану — точно учат, — ох, да! А это уже передо мной «плохиш Джон»!
— А ты у нас значит… «Король беспризорников»? — вот ведь, не могла не сострить. Да еще и тон такой, игривый… Не знаю, почему я так себя веду сейчас…
— Король? — Джон театрально потер подбородок и взглянул к потолку, — скорее, «Князь», — и потянул меня в открытую дверь кабинета.
Глава 24. Кабинет Слага
Нина Эверинд
Говорят, что рабочее место может многое рассказать о своем хозяине. О Слаге, так точно. Не зная бы его и увидев этот кабинет, я бы представила именно такого, как наш директор.
Место показывало натуру хозяина сполна. Мелочность и алчность на каждом шагу. Коробочки, папочки по алфавиту, и куча листовок для объяснительных. Все сортировано. И это, отнюдь не перфекционизм, не стремление навести порядок, уменьшив энтропию… Нет! Это, его стремление все сортировать, необходимо по одной причине — уменьшить расходы на приют и воспитанниц. Все эти списки, где было полно наших «отработок положенных часов», например каждая девочка должна в месяц отработать двенадцать часов… на кухне, в огороде, а также, уборка территории вместо того, чтобы нанять положенного нам садовника. Причем, Слаг все фиксировал по минутам. Я помню, что у него на каждом вопросе, не обязательно важном, был свой список. Положенное воспитанницам тоже было тщательно замерено Слагом. Отрезы тканей, лекарь, лекарства, предметы гигиены и быта, все было урезано. Он вел специальный блокнот, где записывал каждую копейку, потраченную на приют, на каждую воспитанницу, на каждый вопрос.