И…
Джон падает…
— Джон! — звучит протяжное Нины, на разрыв сердца. Крик… как немая просьба…
Она бежит, так быстро, но ей кажется, будто вечность. Подбегает, чтобы успеть подхватить голову от удара упавшего на спину сыщика. Видеть, как он хмуро пытается понять, что произошло. Ее взгляд опускается на его руку, которой он зажимает… пулевое ранение… Кровь стекает из-под руки ее сыщика, окропляя светлую рубашку алым.
Нина зажимает ладонью его рану, слезы катятся из глаз, а воздуха не хватает…
Виктор в ужасе смотрит на рану Джона. Анна сползает вниз, ее придерживает Марк, накрывая собой.
В этот момент Слаг теряется, накреняется к обрыву, и пытается удержаться за Эмили, тянет ее за собой в пропасть, что есть сил спасает свою жизнь.
Виктор, видя это, не задумываясь, хватает Эмили за руку, вжимая в себя. Одновременно, срывет кулон с шеи Слага. И отталкивает его ногой, со всей силы, в обрыв… к которому не так давно стремился сам директор приюта…
Пропасть башни напоследок оглашает удаляющийся вопль.
— Джон, Джон! — Нина прижимает ладонь к щеке Джона, — не закрывай глаза пожалуйста, останься со мной! — просит Нина, смотрит в эти родные глаза своего любимого… Да! Ее любимого..
Прижимая рукой его рану, видя, как быстро вытекает кровь, гонимая сердцем, которое было роднее всех на свете. Всматриваясь в такое родное лицо… Испугаться, видя спокойствие и сожаление в его взгляде…
— Нина… я не сказал, — тихо-тихо произнес Джон. Он коснулся щеки Нины, — ведь я… люблю тебя, — Джон закрыл глаза…
— Не-е-ет, нет, — не веря в произошедшее тихо и горько говорила Нина, слезы катились по щекам на лицо любимого. Прижавшись ко лбу Джона, она сказала, что уже давно знала и чувствовала:
— Джон, и я… так сильно люблю тебя…
Руки Эмили опустились на плечи Нины… Она присела рядом, обнимая свою дорогую подругу, понимая ее боль…
Виктор перевел взгляд от кулона к Джону, хмурясь… видя, как кровь стекает тонкой струйкой из уголка губ его некогда напарника. Он теперь сторонний наблюдатель… Со стороны видеть… тоже… нелегко. Он посмотрел на кулон снова. Сжал его в руке… Решая для себя многое…
Виктор присел на колени возле Нины и Джона, касаясь ее плеча:
— Нина, дай мне его руку…
Девушка перевела взгляд наполненный болью на Виктора… а затем на кулон в его руках, смутившись. Но все же, убрала свою руку от руки Джона, что прижимала рану, допуская Виктора.
Чтобы…
Тот протянул кулон, раскрывая окровавленную ладонь Джона, чтобы соединить артефакт с его носителем…
Крепко сжав артефакт в руке Джона, Гистли неспешно отступал назад, сосредоточенно наблюдая за рукой бывшего напарника с артефактом…
…
Едва уловимое тиканье часовых механизмов оживило безмолвное…пространство и время…
Глава 38. Новое начало
— Как выглядит мир без времени и пространства?
— Ты будешь одновременно везде в каждый момент своей жизни, осознавая происходящее.
— Как выглядел мир до своего начала?
— Щелки пальцами!
"Щелчек…"
— Я вижу только… серебристый светлый туман… Будто молоко с серебром и северным сиянием… смешалось… клубится вокруг меня. Подо мной нет опоры… Я в невесомости… Мне легко…
— Что ты чувствуешь?
— Что хочу вернуться…
Глава 39. Сквозь время и пространство
Ты погляди без отчаянья,
Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного образа,
Будто случайного.
Это не сон, это вся правда моя, это истина.
Смерть побеждающий, вечный закон — это любовь моя.
Рабиндранат Тагор
Пробуждение. Ощущения такие смутные. Я не помню того, как сон поглотил меня, и что предшествовало этой моей усталости. Взгляд плохо фокусируется, когда я пытаюсь присесть и осмотреться. Иногда я отгоняю «мушек» возникающих перед глазами, рассекая рукой клубящийся воздух пространства и видя, как за моим движением возникают очертания новых предметов.
Яркий коричнево-бежевый свет льется из небольших окон. Освещая помещение в такие же тусклые тона. Воздух… Я не чувствую его, но дышу.
Время… Какое сейчас время суток? По ощущениям сейчас — вечный рассвет. И времени будто нет вовсе.
Оглядываюсь, чтобы понять — в помещении только я.
Где я?
Лаборатория?
Полуразрушенная комната с огромными часами… И я, кажется начинаю вспоминать…
Вспоминаю…
Хватаюсь за грудь, и там, где прежде была дыра, вижу, что рубашка цела и крови нет…
Но как же?! Я помню обжигающий выстрел, моя кровь…
Моя Нина!