Между тем, роза начала медленно увядать.
***
У Гэри, продававшего Румпе краски, и его шести друзей тоже когда-то было своё волшебство: Румпе рассказывал им, что они на самом деле гномы, в недавние времена добывавшие в шахтах Города волшебную пыль. Как ни странно, Гэри, самый ворчливый из семёрки, не посмеялся, в отличие от своих друзей, и не отмахнулся от «глупой легенды», как именовали многие историю с Проклятьем Чёрной Ведьмы.
– Я сегодня собираюсь пойти в шахты, – Гэри одолжил Румпе красок: понятное дело, денег у того не было. – Может, там где-то валяется моя кирка.
– Может, ты тоже всё вспомнишь, – улыбнулся Румпе, взяв пакет с баночками. Но тут же его улыбку как ветром сдуло: он вспомнил кое-что другое.
Роза осталась в его комнатке одна. Без колпака. Без защиты.
Обратно Румпе очень торопился. Если бы он мог, если бы не ослабел от постоянного недоедания и недосыпания, Румпе нёсся бы со всех ног – но он мог лишь идти. Ему казалось, что он ползёт как улитка.
И тут из-за угла вынырнула знакомая фигура в чёрном платье, с опущенным чёрным зонтом в руке. Капли воды стекали с высокой причёски. Надо же, а Румпе даже не замечал дождя и того, как прилипли мокрые волосы к его собственному лбу.
Но теперь его прошиб холод не только из-за непогоды, и он отступил назад. Из-за спины Чёрной Ведьмы вышел огромный пёс, которого она называла Охотником. Румпе знал, что этот пёс некогда был человеком, но Чёрная Ведьма забрала у него сердце – в буквальном ли, переносном ли смысле, неважно, – и сделала своим рабом.
Румпе попятился. Оглянулся назад – узкая улочка была пустынна.
– А ты покрепче, чем я думала, Румпе-Думпе, – Чёрная Ведьма улыбнулась этой своей мерзкой улыбкой. Румпе откуда-то понимал, что под маской ненависти прячется маленькая несчастная девочка, даже сейчас. Но он не мог её жалеть: у неё был выбор, и она поступила слишком дурно.
Но ему ли говорить о дурном, когда он бросил свою Красавицу умирать без колпака? Перед внутренним взором возникла картина: один за другим, лепестки увядали, чернели, скручивались, будто рядом полыхало пламя.
Красавица умирала, а он, Румпе, бросил её и поступил как самое настоящее чудовище.
– Отпусти меня, – Румпе снова сделал шаг назад. – Я должен исправить свою ошибку. Я ничего тебе не сделал.
– Сделал и ещё сделаешь, если я не приму мер, – Чёрная Ведьма поманила Охотника, и Румпе с ужасом понял, что сейчас она натравит на него пса. – Вряд ли твоя смерть кого-то сильно огорчит в этом Городе… кроме твоей прекрасной подружки, но и ей недолго осталось, верно? Вы умрёте в один день, это так романтично!
– Нет, – Румпе споткнулся и едва не упал. Замер, прижимаясь к холодной каменной стене дома – как в день покупки розы.
Если бы он и мог бежать, то не попытался бы. Его парализовал страх.
– Стой! – пронзительный девичий голос заставил Чёрную Ведьму оглянуться.
***
Спасительница, всегда убегавшая от ведьмы, теперь шла прямо на неё. И на её ручного пса. А следом Оборвыш, и его карие глаза сочувственно смотрели на Румпе. Они оба были готовы помочь. И они, в отличие от Румпе, нисколько не боялись злого колдовства. Только откуда Спасительница и Оборвыш знали, что надо спешить на помощь? Следили за Чёрной Ведьмой?
Вот когда Румпе понял, что смешное прозвище – вовсе не прозвище, а суть светловолосой девчонки. И никакая она не сумасшедшая: взгляд её был ясным и твёрдым.
Чёрная Ведьма обернулась к подросткам и недоверчиво рассмеялась.
– А вам-то что нужно, сопливые паршивцы? Хотите, чтобы я и на вас своего Охотника натравила? Какие вдруг смелые стали!
– Смотри, как бы я кого на тебя не натравила, – Спасительница ответила широкой торжествующей улыбкой. – Знаешь, когда становятся смелыми? Когда видят жертву, которую надо защитить. Тогда уже не за себя становится страшно.
И тут отовсюду появились они. Бродячие коты. Когда-то спасённые ею от Охотника котята выросли и превратились в настоящее войско – в голове Румпе мелькнула именно такая мысль.
Румпе, застыв, наблюдал, как быстро всё происходило. Чёрная Ведьма едва взмахнула рукой, как коты с визгом и мяуканьем кинулись на неё, свалили на землю. Другие вступили в жестокий бой с Охотником. Ведьма дико орала, отбиваясь, Спасительница же крикнула Румпе:
– Беги! Беги скорее!
– Беги! – вторил ей Оборвыш, и Румпе, когда он опрометью рванулся прочь, показалось, что ребята держались за руки. Конечно – они ведь дружили. А может, это было чем-то большим, чем дружба. Разве у Румпе имелось время об этом думать?
Теперь он мог только бежать. Он задыхался, втягивал в себя сырой воздух и летел по улицам, не видя, как прекратился дождь и чуть посветлело небо. Поворот… другой… Красавица… последний лепесток… ещё… жив…