Девушка на фото очень похожа на Марину. Вот только…
Приглядываюсь внимательно, сначала на одной, потом на второй. Может, конечно, я ищу ту соломинку, за которую смогу ухватиться, но ракурс везде такой, что девушка находится сверху. Нет ни одного кадра, где мой муж в главной роли. А ведь с его-то характером… Да и выражение лица у него уж больно неестественное.
- Я не прошу тебя поверить в мою невиновность. Потому что не могу ее доказать. Понимаю, что это огромный удар по твоему доверию, и не жду, что ты примешь все это… - он замолкает, а мне становится стыдно за свои сомнения. Невольно вспоминаются слова Ольги, и новая волна стыда накрывает меня. - Я хочу, чтобы ты знала - несмотря на некоторые сложности и необходимость начинать с нуля, у вас с Рамилем будет все необходимое. Вы ни в чем не будете нуждаться.
- Сложности? - цепляюсь за это слово, чтобы хоть немного успокоить ту лавину эмоций, которая захлестывает. - У тебя будут неприятности? Потому что ты отказал моему отцу?
- Это неважно, - мягко отвечает Амиран. - Прости, что снова подвел.
- Почему ты все же рассказал?
- Потому что я дал тебе слово, Ася. Дал слово не лгать. Ты имеешь право знать правду. Какой бы она ни была.
- Но ты ведь говоришь, что не изменял…
- Я говорю, что ни черта не помню. Я вырубился вечером сразу после ужина. А проснулся только утром, когда сработал будильник. Персонал в отеле заверяет, что ко мне никто не заходил. Я не знаю…
В его голосе прорезается отчаяние, и я понимаю, что больше нельзя откладывать. Подхожу к мужу, беру его ладонь в свои.
- Я верю тебе. Верю, что ты не делал этого.
На лице Казаева настоящее изумление. Даже шок.
- Но есть же фото…
Тянусь к нему и целую. Словами мне сложно передать то, что чувствую. И хотя Амиран далеко не сразу отвечает, я не сдаюсь.
- Вот видишь? - улыбаюсь, когда он с трудом отрывается от меня, давая возможность вдохнуть. - Вот сейчас ты настоящий. А там… Не знаю, как это провернули. Но знаю, что это не было по-настоящему.
Какое-то время мы молчим. Муж смотрит на меня с такой нежностью, что я смущенно прикрываю глаза.
- Спасибо, - шепчет он, покрывает поцелуями лоб, глаза, губы. - Спасибо, что веришь…
Я лишь крепче его обнимаю. У меня нет слов, чтобы объяснить, почему я верю. Нет понимания, как сделать это и не причинять ему боль. Поэтому я просто рядом с ним, с мужчиной, которого люблю.
- Мой отец как-то навредит твоей фирме?
- Это такие мелочи, - качает головой муж, отстранившись. - Это все мелочи, родная. Потому что ты со мной. Я весь мир переверну, если буду знать, что вы с сыном рядом. Клянусь, я бы никогда не стал изменять тебе.
- Я верю. Верю.
Вопрос про отца так и остается открытым. Но по реакции мужа я уже понимаю - он не станет делиться подробностями. Он мужчина. А они вечно со всем справляются сами. Но в этот раз я не стану стоять в стороне.
- Я была сегодня в салоне. С Ольгой. Мне очень понравилось, как там все устроено, - смотрю на мужа, он сдержанно кивает. - И портрет тоже понравился.
Легкая улыбка появляется на его лице.
- Я рад.
- И название такое, знаешь, ассоциативное, - добавляю, все же надеясь хоть на какое-то пояснение.
- Надеюсь, ты не против него.
- Нет. Мне было приятно узнать, что ты тоже вложил что-то свое.
- Как Рамиль? Спит?
- Только недавно заснул.
Муж шумно выдыхает, подхватывает меня и, приподняв, несет к дивану.
- Значит, у нас есть немного времени, - хрипло выдыхает мне в шею. - А я дико голоден, Ася.
- Я могу разогреть ужин, - шепчу, млея от его поцелуев.
- А я голоден по тебе, жена, - заявляет Амиран. Задирает мое платье, стягивает лямки, оголяя грудь. - Пиздец как голоден.
Мы встречаемся взглядами, муж замирает. Словно спрашивает разрешения. Неужели не видит, что я тоже соскучилась? Что же хочу его.
Тянусь к нему, провожу кончиками пальцев по чуть заросшим щекам, прикрываю глаза от удовольствия.
- Ася… - слышу надрывный хрип. - Моя.. Ты моя!
Первое плавное движение вызывает дрожь во всем теле. И словно на контрасте жесткие поцелуи укусы в шею, ниже, еще до самой груди.
- Пиздец ты пахнешь, - рычит Амиран, зализывая очередной укус. Размазывает капли молока, чем вгоняет меня в краску. - Моя…
Это странная потребность пометить меня тешит мое самолюбие. Он словно зверь, которому необходимо заклеймить свою пару, утвердить права, чтобы никто не смел даже смотреть в мою сторону.
Не думала, что когда-нибудь подобное будет меня не только не отталкивать, но даже напротив - заводить и возбуждать.