— Пафосно, да! Не буду это скрывать. Ты нас сюда привез только для того, чтобы в ресторане посидеть? — недоумевала Наталья Николаевна.
В 18:20 они приехали из аэропорта «Шереметьево» в центр Москвы и выгрузившись из такси прошли в ресторан «Chekhoff», расположенные на пересечении Дегтярного переулка и улицы Малая Дмитровка.
Успели немного перекусить. Женщины были впечатлены Москвой, но вопрос о смысле их приезда в столицу витал в воздухе.
И он был задан, когда Герман пил кофе, а дамы заказали чай.
— Конечно нет, — он подмигнул Насте, у которой в глазах был тот же вопрос, что у матери. — Да, время, — он глянул на часы. — Пора! Все вопросы потом. Дамы?
— А чай?
— Опаздываем, быстрей-быстрей.
Удивленные женщины встали из-за стола и вышли вместе с Германом на улицу, где он подставил им руки, а они пожали плечами и пошли с ним по улице под ручки.
— О! А чего тут народу так много? — они прошли всего минут пять или шесть, как Наталья Николаевна увидела, что рядом с каким-то зданием у входа толпится достаточно много народа.
— Так театр же! — спокойно сказал Герман, хитро поглядывая то на одну, то на другую.
— Да? — Настя пыталась понять, что за театр. — А какой?
— Так Ленком! — еле сдерживал улыбку Герман. — Малая Дмитровка, дом шесть.
— Подожди… — тёща аж остановилась. — Театр Ленинского Комсомола, режиссером здесь Марк Захаров?!
— Ну да, — пожал плечами Герман.
— Так здесь же «Юнона и Авось» идёт! — с придыханием вымолвила Настя.
— Точно! — поддержала её мама.
Герман провалами памяти и в прошлой жизни не страдал, а сейчас — тем более. Обе были фанатками, натуральными фанатками, Караченцова и его игры в данном спектакле.
Показанная впервые 13 января 1988 года по Первой программе Центрального телевидения рок-опера «Юнона и Авось» произвела на Наталью Николаевну фантастическое впечатление, а в особенности игра Караченцова.
Позже, когда рок-оперу повторяли по телевизору, то она не могла оторваться от телеэкрана, смотря и смотря её не отрываясь, а там и подросшая Настя влилась в их небольшой клуб фанатов.
Тут обе увидели и название театра, и афиши с фотографиями актеров этого знаменитейшего театра, расположенные на стене здания. И замерли в ступоре.
— Э? Чего встали, нам ещё идти надо! Не хватало опоздать, — Герман прихватил под локотки обеих и как ледокол пошел вперёд.
Пришлось проталкиваться через тех, кто спрашивал «лишний» билетик, чтобы попасть в конец небольшой очереди имевших заветные билеты.
— А мы ку-у-да? — Настя аж стала заикаться.
— Туда! — через минуту они вошли подталкиваемые Германом в храм искусства, остановившись перед билетершей.
Их кавалер вытащил из внутреннего кармана три билета и протянул стоявшей на входе билетерше, попросившей предъявить билеты…
— Боже, это же… Абдуллов, Броневой, Леонов, Пельтцер… — дамы молча прошли вглубь здания, а потом увидели висевшие на стенах фотопортреты ушедших и действующих актеров Ленкома, вот и завороженно шли мимо них, тщательной рассматривая.
— Герман, я тебе обожаю! — Настя жарко поцеловала его в щеку, на секунду отвлекшись от рассматривания фотографий. — А что за спектакль сегодня?
— Как, тебе никто не сказал? — судя по её виду она обалдела от такого вопроса.
— Герман?! — было видно, что ей хочется стукнуть кого-то своим кулачком.
— «Юнона и Авось»! — поторопился он.
— А-а-а, — она повисла на нём, обнимая его.
— Герман, ты серьезно? — удивленное глаза Натальи Николаевны смотрели на него, пока дочка тихо визжала в ухо парня, видимо пытаясь испытать — выдержит его «барабанная перепонка» этот визг или нет.
— Конечно нет! Посмотрели фотки и хватит. Пора в Магадан. «Золотая лихорадка» ждёт нас, — бессовестные глаз парня посмотрели на обоих женщин.
Тут раздался уже третий звонок, приглашающих зрителей в зал. Первый два дамы просто пропустили, завороженные своим невозможным, непредставимым, но нахождением в этом театра сразу и вдруг.
— Дамы, хватит глазеть на фотки, нас ждут великие актеры на сцене, — и не дав им высказать своё возмущение его дурацкими шуткам, подхватил под руки и утащил их в зал.
— У вас партер, шестой ряд, места с 13 по 15-е, — стоявшая на входе в зал местная служительница, женщина лет пятидесяти попросила билеты, посмотрела на них и указала рукой куда надо идти.
— А чего не первый ряд? — подколола его теща, больше скрывая своё возбужденное состояние — ведь она в знаменитом театре.
— А в первом вы головой будете крутить, обзора не хватит, — он усадил дам, а потом и сам сел.