Герман, оказавшись в соседнем от снайпера помещении, бросил гранату с чекой в коридор, а потом со всей дури врезался телом в поврежденную чем-то стену с соседним помещением.
Гюрза дернулась на звук упавшей гранаты. Этот звук она хорошо знала. Поэтому сразу навела в ту сторону винтовку, но никак не ожидала, что прямо сквозь боковую бетонную стену с грохотом появится человеческая фигура.
— Наши тут не проходили? — раздался мужской голос.
— А-а-а, — она тут же выронила винтовку и дернула из ножен на бедре нож.
Чуть сдвинувшись в сторону, Герман пропустил удар ножом мимо своей шеи, а потом сразу среагировал — ударив напавшую кулаком в живот, зашипев от боли — сломал кости пальцев о плиту бронежилета, но сразу ударил правым локтем в только начавшую сгибаться фигуру, которая сразу потеряла сознание и упала на пол.
— Вот, сука! — его руки потянулись к голове противника, как тут он увидел, что это баба. — Блин!
— Герман! — раздалось в рации.
— На связи! — ответил он, при этом успев затянуть на запястьях бабы стяжку.
— Живой?
— Не дождётесь! — буркнул он в рацию. — Рома, девчонка?
— Живые! — облегченно выдохнул Глотов, поняв, что пронесло.
Если бы Германа убили, то он бы понятия не имел, как бы об этом сказал всем, кто работает на него. Смотреть в глаза тем, кто был за спиной Германа сейчас, он бы не смог…
Через пять минут Герман спокойно притащил связанное тело с СВД к церкви, бросив его и оружие рядом с машиной, где тело тут же забрали трое бойцов, с ошарашенными глазами смотря на него, утрамбовав вглубь машины бабу и винтовку.
— Давай усиленную группу к церкви! — Герман продиктовал место своего расположения по рации.
— Ночь на дворе! — раздался недовольный голос дежурного по «общежитию».
— У нас тут снайпер. Быстрее давай! — потребовал Герман.
— Откуда? Блин, ладно, будет, — ответил дежурный.
— Герман, у тебя на спине кровь, — Роман наконец разглядел её на спине начальника.
— Фигня! Поцарапался, — отмахнулся тот. — Зато снайпер у нас, сука, — ругнулся он. — Вон, поймал.
— Daidys (пи…ор — рус.), — прошипела пришедшая в себя задержанная.
— Ты ротик-то закрой, а то без зубов останешься, — бросил ей Герман, не зная литовского, но ощутив посыл в её тоне.
Та злобно глянула на него, но промолчала, поняв, что у этого не «заржавеет» — выполнит свою угрозу. Вздувающаяся шишка на лбу и поврежденные мышцы живота напомнили ей об этом, даже бронежилет ей не помог, а поврежденная плита неприятно давила в месте слома на тело.
**********
Через пятнадцать минут прибыла «буханка», откуда высыпало пять человек бойцов из охранной роты, под командованием старшего лейтенанта.
За это время вытащили перед церковью три трупа, положив рядом с машиной, которых мрачно оглядывал Роман, наблюдая очередной труп с разбитой трахеей и второй — со свернутой шеей.
— Кто он? — Арсений очень пристально рассматривал Германа.
Как бывший военный, повидавший много чего, а в том числе тех, в кого попадали пули, он не мог поверить, что человек, в которого попала пуля из СВД, спокойно стоит рядом и ещё указания отдаёт.
— Ты бы лучше не спрашивал. Зачем тебе это? — тихо ответил ему Глотов. — Человек прохожий. Мимо шел.
— Это невозможно! Он… — священник замолчал.
Герман в этот момент осматривал все трупы, что валялись на земле, вытащив папку с документами и занося данные ручкой в протокол осмотра места происшествия. А кому ещё? С него же спросит Самойлов…
— Ох, убийство в здании церкви, — вдруг вспомнил Арсений.
— Ну так без крови! — спокойно ответил на его сентенцию Герман. — Немножко защитили церковь и её последователей. А за остальное — извините!
Да залил бы кровью он эту церковь, если бы это понадобилось, чтобы защитить беззащитных. Ему пофиг! Но обошлось же, так чего тут стенать. Хотя… Ну священники, они такие… Ну их дело.
Арсений явно остался при своём мнении, ну это его дело. Кому тут легко. РПЦ иногда были странные люди, для Германа, во всяком случае…
— Ничё, вы, тут! — один из «комендачей», старший лейтенант с удивлением смотрел на «натюрморт» из выложенных мертвых тел
— Нормально! — кивнул ему Герман. — Забирайте трупы, чтобы тут не пахли. Бойцы! — обратился он к своим. — Дуру эту забирайте.
Приехавшие и его бойцы создали какую-то сутолоку, пока грузили мертвых и живую, но он успел заметить:
— Руки убрал, — вдруг сказал Герман. — Ещё раз так сделаешь, я тебе руки оторву и в жопу тебе засуну.
— Что? — плечистый молодой парень обернулся, упершись взглядом в жесткий встречный взгляд «следака». — Да она наших…
— А ты такой же, как они? — Герман вплотную подошел к бойцу.
Он заметил, что, когда его бойцы грузили «снайпершу», что один из только что приехавших бойцов успел ухватиться за грудь женщины и пожамкать её.
Она враг! И в бою пощады к ней нет, но пользоваться тем, что она женщина и беспомощна… Этого Герман не любил, от слова совсем, вплоть до летального исхода для любого «проказника»!
— Ладно, ладно, — боец примиряюще поднял руки.
— «Старшой», ты бы полегче, — хмуро посмотрел на Германа старший лейтенант.
— А то что? — склонил голову к правому плечу Герман. — Совсем расслабились тут, ну так я вас огорчу!
Старший лейтенант скрипнул зубами, но промолчал, понимая, что не та у него весовая категория, чтобы спорить со следователем военной прокуратуры, тем более, что сзади того встал Титов, а также Глотов, про которого ходило много всяких слухов.
Трое бойцов из охраны встали сзади, явно готовые поддержать не своих, а ребят из следаков, так что сила была не на их стороне.
— Ладно! Потом… — старший лейтенант понял, что сила не на его стороне.
— Потом… А чего потом, лучше сейчас! — Герман пошел на открытый конфликт. Его пистолет буквально «выскочил» из кобуры и был приставлен ко лбу лейтенанта.
— Так делать нельзя. А ты их покрываешь. Я тебя здесь положу. И мне вряд ли что будет. Понял?
— Я… Понял! — военный был не на первой войне, но вот так, не привык, чтобы его грозились убить прямо здесь и сейчас, при куче свидетелей.
— Трупы собрали? Собрали, — за лейтенанта ответил Герман. — Теперь ехайте отсюда, а то огорчу.
Прибывшие, мрачно поглядывающие на него, быстро собрались и убыли по месту своей дислокации.
— Герман, кто ты? — священник подал голос, дождавшись, когда уедут неприятные и для него личности.
— Это не важно! Я солдат своей страны, — грустно улыбнулся Герман. — Кто эта девушка? Почему не сказал про неё в первый раз? Или для себя? — вот тут его улыбка стала жуткой.
— Нет, — выражение лица и тон не оставляли другой трактовки, из ножен стало вытягиваться лезвие ножа. — Я боялся! За неё! А она — блаженная. Бог её защищает, а у неё… — Арсений смущенно замолчал.
— С головой… да? — Герман смотрел на почти «пустой» взгляд подростка или женщины, не произнесшей до сих пор ни слова, с момента, как всё началось.
— Да! — грустно кивнул отец Арсений. — Может вы её заберете?
— А-а… А куда я её дену? — Герман во всю чесал затылок, понимая, что оставить её здесь… — Млять! За что мне это всё…
Женщину или девушку забрали с собой, а что с ней делать? Слава богу! В общежитие оказалась одна из врачей, пришедшая в гости к их прапору. Ну это уже их дела, но она, увидев девушку в таком состоянии, увела её мыться, а потом неожиданно для всех вернула её в компанию Германа.
Они только собрались в столовой, чтобы поужинать, когда им принесли поесть сотрудники столовой, несмотря на неурочный час. Их уважали, так что отдыхавшие молодые пацаны, хотя их никто не просил, стали таскать оставшуюся еду на стол.
.
— У неё посттравматический синдром! — резко заявила врачиха, когда неожиданно вернулась, когда они поедали «второе» — Кто Роман?