— В основном воспитанием Лауры занимался отец? — спросил я.
— Мне трудно сказать, как это было поставлено у них дома, но в школу частенько приходила фрау Шефер.
Учитель ненавязчиво взглянул на большие часы над дверью. Перемена заканчивалась.
— Спасибо большое, герр Фрай. Жаль только, что у Лауры совсем не было друзей. Может быть, она все-таки с некоторыми детьми была не в таких плохих отношениях? Мне бы хотелось поговорить с кем-то из ее подруг — может быть, они знают о происшествиях в последнее время, может, Лаура чем-то делилась?
Герр Фрай подхватил папку и сделал шаг к двери. Обернулся.
— У Лауры не было друзей, герр Оттерсбах. Впрочем, если желаете... поговорите с Таней Бреннер из ее класса. Там была не дружба, но... если кто-то может рассказать о Лауре — это Таня.
Перед тем, как отправиться в кабак на встречу с Максом, я сделал два звонка — позвонил психиатру и психологине, у которых в разное время наблюдалась Лаура.
У психиатра мне не повезло совершенно — автоответчик поведал, что практика закрыта на неделю в связи с отпуском.
Практика психологини была открыта. Правда, помощница настаивала, что никакого времени у них нет, все расписано на несколько месяцев вперед. Я был вынужден немного покривить душой, заявив, что я работаю для полиции частным образом (так не бывает, но не каждому это известно). Помощница нехотя выделила мне пятнадцать минут в завтрашнем расписании детского психолога.
С Максом, в отличие от остальных, все прошло гладко. Коллега обрадовался и работе, и возможности повидать родину. Мы с ним душевно посидели за пивом и обсуждением возможностей победы дортмундской Боруссии в очередном матче с баварцами. Между прочим, я терпеть не могу футбол. Но в Германии нельзя не интересоваться футболом, если профессиональный долг обязывает быть свойским парнем в любом окружении.
Вечером мне было чем заняться. Меня ждали многостраничные акты психологических, медицинских и психиатрических обследований Лауры, ее досье, любезно выданное под расписку фрау Жанин Шефер.
К ночи у меня окончательно распухла голова от всей этой медицинской хренотени.
Бывают дети, которые болеют в раннем возрасте, а потом как-то выправляются и живут ничего себе.
Бывают дети, которые в общем здоровы, но в подростковом возрасте у них начинаются всякие хвори, изменения характера и даже психические заболевания.
Проблемы Лауры Шефер не прекращались никогда.
Впрочем, о ее раннем возрасте в досье ничего не было. Только "желтая тетрадь", дневник профилактики, из которого следовало, что девочка была абсолютно здоровой, хорошо развивалась, и что мать регулярно представляла ее врачу, соблюдая все положенные сроки и рекомендации.
Вот лет с пяти — то есть с момента ее переезда к отцу — документы были более полными. Или, как вариант, только тогда проблемы и начались. Последнее, предшкольное обследование, зафиксировало уже и хроническую астму, и какое-то "социальное отставание". Ей даже рекомендовали не идти в школу в 6 лет, а побыть еще год в специальной развивающей группе садика.Отец с фрау Шефер последовали этому совету.
Как уже сказано, Лаура Шефер страдала астмой, в тяжелой форме, которая, однако к 14 годам стала значительно легче. В детстве же ей давали гормональные препараты, и в связи с этим девочка имела избыточный вес. Который, опять же, прошел с наступлением пубертата.
Зато с пубертатом усилились ее психические проблемы. Все школьные характеристики отмечали полную несоциализированность, если даже не сказать — асоциальность девочки. Порой даже агрессию, правда, как я понял из описанных случаев, это была ответная агрессия — девочку в классе травили, и травили серьезно.
Естественно, виноват всегда именно тот, кого травят, это нам всем хорошо известно. Правда, не может же проблема лежать в нашем обществе?! У нас же такое милое, культурное, демократическое общество, это 70 лет назад оно было тоталитарным и ужасным, а теперь оно снова культурное и демократическое, и не может вся рота идти не в ногу, а одна какая-то девочка — в ногу. Поэтому Лауру постоянно обследовали в больницах, психиатрических кабинетах, иногда назначали какие-то средства. Но диагноза так и не поставили. Просто дурной характер. Или следствие дурного воспитания в раннем детстве.
Все детство и отрочество Лаура непрерывно занималась с разными психологами, в терапевтических группах и прицерковных кружках. В этих группах она обильно мастерила бумажные поделки, разыгрывала с другими асоциальными подростками сценки, пела песенки, играла в футбол. Но все это, как я понял, практически не помогало.