Она бросила взгляд на большой круглый циферблат часов над дверью.
— Спасибо, доктор, — сказал я, — вы мне помогли. Еще только один вопрос. Вы ничего не слышали о фонде Фьючер?
Нет, она ничего такого не слышала. Описание тоже не помогло. Я вежливо распрощался и вышел из кабинета.
В комнате ожидания сидела молодая мамаша с коляской и буйным ребенком лет пяти,который как раз швырялся кубиками в стену. Мамаше было не до него — она склонилась над коляской и делала что-то там с хныкающим младенцем.
— Флориан, перестань, — мерно говорила она время от времени. Юный разбойник меж тем подскочил к вешалке и затряс ее, словно обезьяна кокосовую пальму — и конечно, вешалка опасно накренилась... Я машинально рванулся к ребенку и, отобрав у него вешалку, поставил ее на место.
— Спасибо, — вяло сказала мамаша, — Флориан, иди сюда.
— Пожалуйста, — я развернулся, чтобы уйти. И тут увидел проспекты, радужным веером раскиданные на столике.
На одном из них — только на одном, простеньком, однотонно-зеленом, красовались крупные золотые буквы: ФЬЮЧЕР.
Таню Бреннер мне удалось поймать прямо после уроков. Две одноклассницы моей клиентки указали мне Таню с выражением брезгливости на нимфетковых личиках. Это выражение, впрочем, было вполне объяснимо.
В свои 15 лет Таня Бреннер весила, наверное, центнер. Притом она была еще и невысока ростом, так что фигура ее напоминала увесистый колобок из теста. Как говорится, метр на метр. Девочка брела по школьному двору с выражением обреченности и отвращения к миру на полном лице. Судя по всему, это выражение было для нее постоянным — не то, чтобы у нее вот прямо сейчас было плохое настроение.
Я подошел к Тане.
— Привет! Ты ведь — Таня Бреннер? Я частный детектив, занимаюсь расследованием по делу твоей подруги, Лауры.
Лунообразное лицо оживилось, карие глазки остро взглянули на меня.
— Поможешь мне немного?
В кафе-мороженом напротив, у итальянцев, я взял себе капуччино, а Тане — молочный коктейль страциателла. Девочка пила через соломинку, шумно втягивая жидкость, временами пухлыми пальцами отодвигая со лба жидкую челку. На вопросы она отвечала коротко, стесненно. Да, Лаура училась с ней в одном классе. Иногда ходили вместе домой. Нет, она ничего не знает о том, с кем Лаура общалась в последнее время. Да, Лаура знает русский язык и даже хорошо читает и пишет по-русски. Нет, насколько ей известно, у Лауры нет русских друзей. И вообще их в гимназии почти нет. Они все живут на Шварценберге, знаете? И там в основном учатся в гауптшуле. У них там все время драки. Хотя в восьмом классе есть русская девочка, но Лаура с ней не общалась.
— Я слышал, у Лауры были плохие отношения с ребятами в классе? — осторожно спросил я. Небольшие бурые глазки Тани остро блеснули на меня.
— Она была самая нормальная в нашем классе! Вам наверняка про нее наговорили гадостей, я знаю. Это все вранье. Она была самая нормальная.
Таня помедлила.
— Вы же видите, какая я. Толстая. Никого не интересует, что ты читаешь, о чем думаешь, что ты за человек. Все видят только это, и... я для них не существую. Я никто. А для Лауры — ей было все равно, толстый ты или нет. Она... она защищала меня. Она из-за меня один раз подралась.
Я кивнул.
— Вы дружили с Лаурой?
— Трудно сказать... наверное, нельзя сказать — дружили. Кто же будет со мной дружить... Но и с ней тоже. Понимаете, все видят, что она — другая. Не как все. А они... они не терпят, если кто-то от них отличается. Вот я, например, толстая, и за это они меня ненавидят. Казалось бы, какая им разница? Не понимаю.
— А чем отличалась Лаура? Почему она была другая?
— Потому что она очень умная, — спокойно сказала Таня, — и потому, что дома... вы наверное думаете, у нее такая семья. А на самом деле дома ей было очень плохо. Вы только не рассказывайте фрау Шефер, что я... ладно?
— Не беспокойтесь. Но мне в самом деле показалось, что у них приличная семья. Ее мать ведь работает в службе по делам молодежи. Педагог.
— Она ее вообще никуда не выпускала, — сообщила Таня, — ей ничего было нельзя. Вечером выйти куда-то. С классом если куда-то идем. Она даже в поездки с классом ее не отпускала. Ей никогда нельзя было гулять. И дружить... мы один раз пришли к ней домой, так фрау Шефер мне сказала, что не хочет, чтобы я к ним приходила, и вообще потом запретила Лауре со мной дружить. Даже не знаю, почему. Мой папа адвокат, у нас нормальная семья... я учусь хорошо. Я думаю, что фрау Шефер сама какая-то очень странная. Она запирала Лауру в комнате и забирала все книги. Это у них было такое наказание. Вообще все книги забирала. А в интернет Лауре никогда было нельзя. Фрау Шефер сказала, что детям вредно ходить в интернет. А ее сын уже ходит!