— Ты там всего один день, Макс. Один день! И уже так уверен.
— Да потому что это так. Ты не знаешь наших, а я знаю. Я эту Алису как облупленную... понимаешь, это видно — когда человек темными делишками промышляет, когда за ним тайна. А здесь... типичная такая интеллигентная дамочка. Знает три языка, между прочим, свободно. Интересы — в театр ходит с подругами, любит авторское кино. Для себя переводами художественными занимается. Я ее сетевой дневник посмотрел... с окружающими поговорил. Блаженная такая, заумная, к жизни не приспособленная.
— Но она же пыталась перейти границу, похитить дочь.
— Да, она же мать все-таки. Но тоже глупо. Вот это она может — сдуру поехать куда-то, в тюрьму попасть. А вот хладнокровно планировать, бандитов нанимать, похищение организовать... Скорее я балериной стану, Клаус, чем она так сумеет.
— Понятно. Ну ты все-таки порой там еще, — попросил я, — последи за ней. Может, какие новые лица вокруг появились. Выясни все подробнее, чтобы вся подноготная была. Мне же отчет Шеферше писать!
С этим напутствием я попрощался с Максом. Съел невкусные остывшие тосты и уселся за компьютер — составлять запрос в Кельн по поводу машины.
Потом я сел в кресло и задумался.
Теперь у меня есть данные по трупу Шефера.
Закрыв глаза, я снова восстановил в памяти картину места происшествия. Хорошо, что у меня фотографическая память и мощное зрительное воображение. Итак, кровь на углу стола. Кровь девочки...
Она падала — потому что ее, очевидно, толкнули. Причем она была у самого дивана — то есть совсем рядом, как будто до этого сидела или лежала на нем. И линейка на полу...
Шефер находился в двух метрах от стола, посреди комнаты. Почему-то без штанов. И странное белесое пятнышко. Стрелявший стоял у окна, в трех-четырех метрах — только так он мог попасть в грудь. А девочку толкнули у дивана, причем сильно, и падая, она ударилась об угол стола, так сильно, что осталась ссадина.
Мне снова стало страшно. Так страшно, что я даже не хотел досматривать эту картинку. Но любопытство и желание понять пересилило. И я досмотрел.
К вечеру мне позвонила Беата. У нее все и всегда происходит внезапно.
Причем звонить ей самой бесполезно — на ранней стадии нашего знакомства я часто пытался это сделать. Ни телефон, ни мобильник, ни интернет обычно не отвечают. Чем она так занята? Не знаю. Конечно, она работает. Как все. Ну и что?
Внезапно, неожиданно она звонит мне и предлагает "куда-нибудь пойти".
Я не знаю, собственно, зачем мне нужны отношения с ней. Но с одной стороны, надо же с кем-то иметь отношения. Чтобы небрежно уронить в разговоре "мы с моей подругой", чтобы отчитаться перед родителями и знакомыми.
К тому же, что греха таить — порой банально хочется секса. Изредка — что-то же должно быть, просто для здоровья, правда?
И еще — всегда получается так, что мне просто некогда всерьез этим заниматься, искать другую... и где они, другие? Все девушки примерно такие же, как Беата. Чуть получше — чуть похуже. И планы на жизнь у них примерно такие же. Наверное, где-то есть другие женщины, более подходящие мне — но где и когда я буду их искать?
Я ведь много работаю и всерьез отношусь к своей работе. В свободное время, к несчастью, меня интересуют не футбол, дискотеки и кабаки, а театр, книги и галереи. Даже не знаю, почему — может быть, меня так воспитали? Но вот мой брательник Курт — совершенно другой, нам с ним и поговорить-то не о чем. Соответственно, у него в 17 лет уже сменилось несколько подруг. Наверное, он живет правильно, а я нет. Но мне некогда даже подумать об этом. Поэтому я встречаюсь с Беатой.
Хотя каждый раз думаю, как это некстати. Вот как сейчас. Только что мне открылись страшненькие вещи, только что я, кажется, раскопал очередного семейного скелета в шкафу... Дел невпроворот, а ведь еще надо добить статью для "Криминалистики", меня ждет Фромм, я месяца два не был ни в театре, ни в бассейне. И вот она звонит...
Но что поделаешь? В следующий раз может и не позвонить. Придется все бросать и идти с ней в кабак.
Беата, как всегда, была одета вызывающе-безупречно. Красное мини-платье изгибалось на бедре призывной волной, контрастируя с черной копной волос, каблуки алых туфель вызывали недоумение — как на таких котурнах вообще можно держаться.
Выбрала она китайцев, "Ни хао". Слава Аллаху, Беата хоть не претендует на дорогие рестораны. В "Ни хао" уютно — синие масляные лампы, вышитые иероглифами занавесочки и скатерти. Я взял бокал какого-то красного — столько-то дорожная полиция простит, Беата — ликер и сок, а свой поднос загрузила роллами и креветками.