Какое они имели на это право?
Наверное, со временем Вернер привык к этой мысли. Сначала внутренне принял для себя возможность жить безмятежно и мирно, среди умных, добрых, спокойных людей, в довольстве и безопасности.
Он выздоровел окончательно. Но продолжал жить в гостевой комнате у Инти — ее большой дом пустовал, ей было все равно. Жили они независимо друг от друга, питались отдельно, да амару и не делали из еды культ а, готовить им почти не приходилось — все блюда были очень просты.
Инти была очень занята в больнице и потом еще пропадала невесть где. Она рассказывала ему и о своих исследованиях. Она увлекалась медициной урку — они тут все занимались исследованиями, каждый в какой-нибудь своей области. Инти изучала физиологические отличия амару от урку, их генные основы были известны — Инти пыталась понять, как они проявляются в фенотипе.
Вернер тоже не сидел без дела: он учился. Изучал ару, и начал уже вполне прилично на нем говорить. Много читал. Знакомился с амарскими науками под руководством школьного наставника. И еще он изучал ятихири, метод физического воспитания и одновременно единоборства амару. От этого метода, как оказалось, произошли все многочисленные школы востока — и кунг-фу, и китайская тайцзицюань, и японские таэквон-до и айки-до, и у-шу, и бесчисленные другие мелкие школы, и собственно говоря, вся йога тоже выросла из ятихири. Амару, выросшие здесь, начинали изучение яхи уже с двух лет, яхи была формой физической культуры, так же необходимой, как культура мышления или художественная, и яхи была всеобъемлющей. Вернер видел детские и молодежные игры и представления яхи — они включали и командную игру, и танец, и акробатику, и борьбу, иногда борьбу со зверями — с тиграми, которых содержали в имата в гигантских вольерах в полуестественной обстановке; яхи не убивал тигра в борьбе, но словно танцевал с ним, раз за разом отбрасывая разъяренного зверя. Кхана, наставник Вернера в яхи, объяснял, что ятихири и возникла как искусство охотника, в незапамятные времена, что приемы борьбы с человеком были введены позже, когда актуальной стала защита от расплодившихся и агрессивных урку. Собственно, и слово айахо — воин — в первоначальном ару значило просто "охотник". Амару не знали войн.
Все, что их интересовало в воинском искусстве — искусство владения телом и духом, и его амару довели до совершенства.
Вернер понимал, что ему никогда не достичь мастерства яхи, учащихся этому с младенчества, но все же учился, и научился многому. Ступени яхи предполагали владение своим дыханием, сердцебиением, регуляцию температуры тела, совершенную координацию всех мышечных движений, всех волокон, и уж ничего не стоило продвинутому мастеру яхи управлять своим настроением и состоянием. Как и многим, кто стал изучать яхи в зрелом возрасте, Вернеру быстро начало казаться, что до сих пор он жил совершенно напрасно и неверно — насколько ему было бы легче, если бы он знал яхи раньше.
Вернера поначалу удивляло отношение амару к быту.
Дома в Германии у них была прислуга. Мать тоже работала по хозяйству и управляла служанкой и кухаркой. Это было нормой — семья профессора.
Амару не знали понятия прислуги вообще.
Любой амару, с которым Вернер знакомился, оказывался ученым, или врачом, или музыкантом, или учителем; он ни разу не замечал среди них рабочих, кухарок или фермеров. Не было, разумеется, и материальных различий, как не было и никаких денег. Еду амару забирали прямо в оранжереях, где выращивалось все, от грибов до мясной массы. Необходимые предметы — на складе мастерских, где все нужное и производилось. У амару вообще было очень мало предметов. Обстановка в домах — спартанская. Мебель, одежда — всего этого нужно было немного, и вырабатывалось все это на непонятных, совершенно автоматически работающих машинах, те, кто управлял этими машинами, были проектировщиками, дизайнерами, инженерами — но язык не поворачивался назвать их рабочими.
Амару просто не приходило в голову, скажем, поменять мебель. Один и тот же стол полвека, а то и век, служил одной семье. Амару не дарили друг другу вещей. В шкафу — стенной нише — у Инти висели два платья-плаща для лета, и два — для зимы, и это было много по ее мнению. Амару очень удивлялись и потешались над страстью людей в урканском мире покупать массу самых разных предметов.