— Вы плохо умеете врать, Алиса, — сказал я, — зря. Напрасно. Ведь я не хочу вам зла. Вам и так досталось.
В ее лице нервно дрогнула жилка, морщинка залегла на лбу, но Алиса повторила.
— Я бы хотела вам помочь, но не могу. Я тоже не знаю, где моя дочь.
— Хорошо. Но у меня к вам есть еще одно дело. До меня здесь побывал мой помощник, он русский. Вчера он был убит. Убит тем же оружием, что и господин Шефер.
— Я не видела вашего помощника, — холодно сказала Алиса.
— Тем не менее, он здесь был. И мне бы хотелось получить объяснение...
— Он следил за мной? — с легким презрением спросила женщина. Я чуть развел руками.
— Это наша работа. Он установил вашу личность... кстати, сообщил, что по его мнению вы не можете быть связаны с преступными кругами. И вот... он мертв. Молодой парень, у него жена осталась в Германии, ребенок.
Алиса с грохотом отодвинула свою чашку. Взглянула на меня, точно ошпарила кипятком.
— Знаете... Это в конце концов... Я не знаю, что это такое! Вы подсылаете ко мне шпиков, хотя я ни в чем не виновата. Потом вы являетесь ко мне на работу. И предъявляете какие-то обвинения, чуть ли не в убийстве! Да, мне жаль вашего приятеля, но я-то здесь при чем? Это у меня отобрали ребенка, понимаете? У меня! Отобрали и мучили много лет, и я мучилась. И теперь вы еще лезете в мою...
Она была готова расплакаться, кажется. Я растерялся.
— Алиса, послушайте... да нет же, я не обвиняю вас! Алиса! Скажите, а почему вы уволились?
Она мгновенно успокоилась, бросив на меня серо-хрустальный настороженный взгляд.
— Вы и это знаете...
— Да, я случайно услышал на работе у вас.
— Вы же не понимаете по-русски.
— Да вот так вышло. С чем все-таки связано ваше увольнение?
Алиса вытащила из сумочки сигареты. Посмотрела на меня.
— Курите, пожалуйста — я сам не курящий.
Алиса чиркнула зажигалкой. Задымила.
— Это не ваше дело, — сказала она, — по личным обстоятельствам, понимаете? По личным.
— И все-таки? Вы куда-то переезжаете?
— Да, переезжаю. В Сибирь.
— И квартиру вашу...
— И квартиру продаю, да. Можете не утруждать себя выяснениями. Продаю квартиру и уезжаю. И вас это не касается. Ребенка своего я не видела и не увижу уже никогда. Так и передайте фрау Шефер. А по какой причине я переезжаю? — она выпустила колечко дыма и взглянула на меня в упор, — Да очень просто. Я выхожу замуж.
По дороге до гостиницы я заметил наружку.
Не то, чтобы она была совсем уж непрофессиональной, но я специально присматривался и долго ходил по улицам — сначала в самом деле слегка заблудился, потом наматывал круги вокруг гостиницы, по центру. Ничего особенно интересного не было в этом пыльном сером городском центре; из памятников только своеобычный Ленин с призывно поднятой рукой да горящий в чаше газовый огонь, как я понял, памятник погибшим на Второй мировой войне. Удивительно, что у этого огня лежали живые цветы, пусть и немного.
Еще был довольно красивый фонтан в сквере, художественные клумбы, помпезное здание театра. А в целом центр не производил впечатления. Да и я был больше занят размышлениями и слежкой за тем, кто следил за мной.
Это был молодой человек, малозаметный, как и положено шпику, в белой футболке и джинсах, с русыми вихрами. Первый раз я зарегистрировал его появление за стеклом музыкального магазина, где он непринужденно рассматривал диски. Второй — он покупал мороженое на другой стороне улицы от меня. Мороженое он, видимо, не купил, потому что через пять минут я увидел его на совсем другой улице, стоящим на автобусной остановке. Нет, скрывался он очень неплохо, буквально таял в толпе, и если бы не моя настороженность, я бы нипочем его не отследил.
Молодой человек проводил меня до самой гостиницы, уже входя в вестибюль, я привычно нашел его взглядом — на другой стороне улицы он стоял ко мне спиной и разговаривал по мобильнику. А может, не мобильник это был, а какая-нибудь суперчувствительная камера, но неважно — он знает, где я буду находиться теперь.
По крайней мере, зато он не знает, что я знаю, что он знает. И это единственное оптимистическое обстоятельство в моем положении.
На деньги Шеферши можно было снять и люкс, но я не стал жадничать. Достаточно простого однокомнатного номера. Плотно и вкусно перекусив внизу, в ресторанчике, я поднялся к себе, включил свет и раскрыл ноутбук.
Прежде всего я подключился к интернету и отправил мейл Джессике. Мы так уговорились с ней — я высылаю мейлы или СМС ежедневно, в противном случае она бьет тревогу, звонит по телефонам, которые я ей дал — я связал ее с моими старыми коллегами по агенству АВС. Что поделаешь, больше ни на чью помощь я рассчитывать не могу. Работаю я один, не родителей же просить о такой поддержке... не Беату же...