— Реальный человек все-таки отличается от мечты. Довольно сильно.
Инти очень редко работала во внешнем мире с Анквиллой. Ее знания были слишком ценными — со временем она стала еще и психологом, и теперь как врач-психолог занималась, в числе прочего, восстановлением людей, возвращаемых в имата из внешнего мира. Лечила, восстанавливала психику, помогала социализации. Они уехали из Шамбалы,теперь их дом был в новопостроенной имата, куда завтра собирался ехать Анквилла. Там же проживал их старший сын, Коллана со своей женой и дочуркой Келлой, а дочь Панкара поселилась на другом краю земли, в Южной Америке.
— Что там Келла? — спросил Анквилла. Инти улыбнулась, в ореховых глазах заплясали искры.
— Она похожа на Панку. Сумасшедшая. Забралась на кедр и прыгала оттуда с простыней — парашютистка, видишь ли! Повезло, что внизу оказался куст — но теперь она вся исцарапанная.
— О, а помнишь, как Панка построила дисколет?
— Еще бы. И они сигали на нем с обрыва.
— Честно сказать, хотя у меня была довольно бурная жизнь... но это был единственный раз, когда я реально намочил штаны от страха.
— Сейчас с Панкой лучше и не обсуждать ее работу, потому что не только намочишь штаны, но и ночью спать не будешь.
— Скорее бы она уже что ли родила кого-нибудь... хоть пару лет можно будет пожить спокойно, — вздохнул Анквилла. Инти хмыкнула.
— И не мечтай, дедуля.
— Ну ладно, увидимся завтра. Инти-солнце.
— Возвращайся домой, Анку Виллара. Возвращайся скорее. До встречи!
До Новосибирска летели самолетом, всего два часа — недалеко. Потом перебрались на вокзал, и еще три часа ехали на электричке.
На дальней станции, где тайга подступала к самому полустанку, для них были оставлены лошади.
Алиса умела ездить верхом, это прояснили заранее. И это был самый быстрый и доступный способ — если, конечно, не считать воздушного сообщения — добраться до имата.
— Дисколеты, к сожалению, в дефиците, — объяснял Анквилла, — и потом, их часто не удается полностью скрыть. Лишняя легенда о летающих тарелках... Словом, в таких вот случаях, когда нужно доставить одного человека, и он не болен, не ранен, мы стараемся обойтись без вызова дисколета.
— Я с удовольствием проедусь верхом, — отвечала Алиса.
Они оседлали низкорослых выносливых лошадок рыжей и гнедой масти. Длинноногий Анквилла выглядел на своей кобылке смешно, как Дон Кихот на осле Санчо.
— Если пойдем быстро, к восьми будем уже дома. В крайнем случае вызовем помощь, и нас доставят быстрее, ночевать в тайге не будем.
— Ты не волнуйся, я сильная и умею ездить, — ответила Алиса, — я занималась в молодости.
Они то тихо ехали рядом, то пускали лошадок легкой рысью. Иногда Анквилла уходил вперед по узкой тропе, и Алиса ехала вслед за ним, пробиваясь через тайгу. На широких прогалинах и полях можно было двигаться рядом и разговаривать. Алиса расспрашивала проводника об имата.
— Все же удивительно, что вы построили город именно в Сибири.
— Мы несколько новых имата заложили. Шамбала ведь не резиновая, знаешь ли, — смеялся он, — и все новые города — в труднодоступных местах. Пока мы еще не можем открыться.
— А когда сможете?
— Подсчитали критическое число — когда нас будет по крайней мере десять миллионов.
— Но в мире амару больше!
— Да, но нужно хотя бы десять миллионов тех, кто сознает себя амару.
— Но здесь такой холод... как здесь жить?
— Нам это безразлично. У нас же нет сельского хозяйства, которое бы зависело от климата и почвы.
— Как эта имата, еще раз, называется?
— Лаккамири.
— Подожди... сейчас соображу... Лакка — земля, это ясно. Мири... Камири... богатая?
— Да, богатая земля, Лаккамири. Ты здорово соображаешь в языках! Выучишь ару за пару дней, точно.
К вечеру они подъехали близко к имата, по компасу, и тогда Анквилла стал посылать запросы по радио. Вскоре пришел ответ, и лан-генератор перешел в режим мерцания, так что они смогли увидеть имата — торчащую над деревьями верхушку пирамиды, и нырнуть под поле.
Анквилла всегда очень любил этот момент приближения, когда подходишь к имата на лошади или пешком, или на других наземных средствах передвижения. Лаккамири раскинулась на холме, и они ехали теперь по широкой дороге, идущей к воротам города — лан-поле накрывало имата с большим запасом, чтобы не приходилось выходить из-под его защиты, если хочется погулять в тайге.
Вначале ты видишь только верхушку пирамиды — энергостанции. Теперь их строят из железобетонных плит, но посторонний глаз был бы поражен сходством этой модели с египетской или мексиканской. Каменный исполин открывается все больше, и вот на очередном повороте ты уже видишь под ним аруапу — центральную площадь, и вокруг — спираль построек, веселые башенки, здесь их часто делают в русском стиле, пестреют и золотятся луковки над крышами домов, в зелени садов тонут синие и белые купола. Неспешно течет по садам общая для всех река, Верхний поток, впадающий под холмом в широкое синее озеро, по-северному спокойное и светлое.