— Девочки, это вам. Примите, не обижайте! Просто за то, что вы есть на свете.
Естественно, подарки были приняты, и сотрудницы юркнули в переговорную. Им не терпелось посмотреть, что в этих красивых коробочках. Через пару минут оттуда донеслись «охи-ахи» и радостное повизгивание. Затем они выпорхнули и с нескрываемым удовольствием расцеловали дарителя в обе «щечки». В коробках оказались наборы «пробничков» — хороших французских духов. Девчонки были в восторге.
— Вы уже обедали? — спросил нас Николай.
— Да нет, вроде еще рано, — ответили ему.
— А вот я с удовольствием перекусил бы, завтракал сегодня очень рано, — обращаясь непосредственно к моим сотрудницам, спросил: — Можно я умыкну вашего шефа? Мы будем буквально рядом, в соседнем павильоне. Если что-то срочное, то легко можете позвать его. Договорились?
Кто бы сомневался, что он получит согласие.
В соседнем — «гастрономическом» — павильоне витали и дурманили голову запахами стенды с разнообразной снедью. Греческие и киприотские стенды демонстрировали бочки, бочонки с солеными, фаршированными и маринованными оливками и маслинами, поражавшими своими размерами. Немецкие и австрийские стенды щеголяли отменными окороками, подвешенными на крючьях. Вы могли показать на любой понравившийся вам. Мясник в ослепительно белом переднике и в стоящем дыбом накрахмаленном колпаке отрезал бы вам понравившийся кусок. На огромных прилавках-морозильниках розовой россыпью лежали креветки, от самых мелких до розовых «монстров», выращенных и откормленных черт знает чем в садках юго-восточной Азии. Стройными шеренгами лежали стайки крапчато-радужной форели, здесь же — слегка горбатые огромные лососи. И над всем этим, в центре на ледяном возвышении несколько огромных ярко-красных, расправивших хвосты и угрожающе выставивших огромные клешни омаров. Итальянские и швейцарские стенды поражали разнообразием сыров: мягких, твердых, с благородной плесенью, с душком и просто ароматом, на любые вкусы и пристрастия. Кроме того, каждый стенд располагал набором вин под мясо, рыбу, сыры и под все, что угодно. И между всем этим великолепием — россыпь мелких ресторанчиков на любой вкус, от пиццерий до филиалов известных ресторанов Парижа.
Вот к одному из таких и подвел меня Николай. Столиков пятнадцать и бар. Вся обслуга, от бармена до гарсонов, состояла из алжирцев, одетых в ярко-красные передники с эмблемой ресторана. Николай сказал, что это филиал одного очень приличного парижского ресторана, славящегося хорошей кухней. А то, что здесь на ярмарке в обслуге алжирцы, даже и хорошо — с ними можно договориться.
— Ну, и какая разница, о чем ты с ними собрался договариваться?
— Понимаешь, в этом ресторане не принято ставить бутылку на стол.
Он хлопнул по пакету, который лежал рядом с ним на кресле, и добавил:
— Да и сомневаюсь я, что такой коньяк у них есть. Ну, и еще одно. Нам это надо, чтобы он подбегал к нам с каждой рюмкой? Разговор-то будет долгим.
Уточнил, глядя мне в глаза:
— Если ты не возражаешь, конечно?
После небольшой паузы добавил: «Мне и самому уже надоело носить все в себе, вот тебе и выплесну».
Не могу сказать, что этот парень видел меня насквозь, но тут он угадал мое желание на все сто. Попытался изобразить не очень острую заинтересованность, тем более что человек сам признался — уже невмоготу носить в себе что-то.
— Почему я должен возражать, посидим, выпьем, что расскажешь, то и расскажешь.
Освободившийся гарсон уже направлялся к нашему столику, на ходу доставая из большого кармана на переднике блокнот. Усмехаясь, Николай протянул мне ресторанное меню со словами:
— Выбирай!
— Что, издеваешься?
Он засмеялся:
— Да ладно тебе, уж и пошутить нельзя. Давай определяться, что будем брать на закусь.
Гарсон уже стоял у стола. Улыбаясь во всю физиономию, поздоровался. Я улыбнулся ему и, слегка кивнув, ответил на приветствие. Николай делал вид, что в упор не замечает его, что-то выискивал в меню. Повернулся ко мне, спросил:
— Ты как к морепродуктам относишься?
— Нормально, но только креветки и рыба. Ко всем остальным изыскам, не очень. Не потому, что не пробовал, а потому, что надо уметь управляться с ними, например, с устрицами.
Николай сквозь смех: