— Черт трескучий, не дает людям поспать.
Когда минут через сорок вернулся помощник, на диване все уже давно спали. Раздевшись у вешалки, старлей сел к столу напротив коменданта. Впервые за несколько недель, что служили вместе, обратился к командиру не по уставу, а по-домашнему. Понизив голос почти до шепота, попросил:
— Иван Семеныч, можно я их сам провожу на вокзал?
Улыбнувшись, комендант ответил:
— Да ради Бога. Возьмешь нашу машину и отвезешь.
После паузы:
— Адресок-то их не забыл?
— Спасибо! — и, смущаясь, добавил: — Конечно, помню.
Вытянув перед собой руки, потянулся всем телом:
— Вздремнуть, что ли, тоже?
Согнул руку в локте, положил ее на стол и уронил голову. В комнате наступила тишина. Комендант смотрел на стриженый затылок парня, слушал детское сонное сопенье и думал: «Господи, как же я соскучился по такой тишине, по детскому сопенью рядом. Вроде все было недавно, а кажется, что прошла уже вечность. Что же ты, проклятая война, с нами делаешь?»
Глава 20
ЭШЕЛОН ИДЕТ НА ВОСТОК
Накрытый несколькими слоями шинельного сукна, глухо задребезжал телефонный звонок. Сунув руку под сукно, комендант снял трубку. Вытянул телефонный шнур на всю длину, отошел подальше от стола. Понизив голос, ответил:
— Слушаю вас.
Слушал, ответил почти шепотом:
— У меня тут мертвый час. Ваши «крестнички», детишки из Ленинграда, приморились немного, спят после обеда, да и мой помощник тоже. Вот поэтому и шепчу. Пусть поспят.
Звонила военврач из госпиталя, просила помочь определить на ближайший эшелон одного из выписанных раненых — ему дали недельный отпуск домой. Узнав, куда старшине надо добираться, комендант даже обрадовался:
— Обязательно помогу, дети ведь, тоже туда едут. Будут вместе ехать, все взрослый пригляд будет. К эшелону мой помощник поедет, все объясню ему, пусть ваш старшина к первому вагону подходит, там и встретятся.
Примерно через час разбудил старшего лейтенанта. Глянул на его помятое лицо, взъерошенные волосы:
— Иди умойся, приведи себя в порядок, будем потихоньку ребят поднимать. Пора собираться.
Пока помощник плескался под раковиной в соседнем помещении, расстелил на столе газету и высыпал на нее весь оставшийся кусковой сахар, завернул. Пододвинул к свертку баночку с остатками меда. Когда в комнату вернулся помощник, отвел его к окну. Стал тихо инструктировать его. Объяснил, что с ребятами должен ехать взрослый дядька — старшина из отпускников, из того же города, куда эвакуировали детский сад.
— Размести их в одном купе, он мужик, говорят, серьезный, пусть приглядывает за ребятней, дорога она и есть дорога. Он город знает, проводит до места. Давай, будем поднимать ребят.
Подошел к дивану, притронулся к Катиному плечу. Девушка сразу проснулась, повернула голову.
— Вставай, дочка, надо собираться потихоньку.
Девушка села на диване:
— Пойду, пока сама умоюсь, а они пусть еще чуток поспят. Сколько у нас времени есть?
— Да не спеши ты, есть еще время.
Умывшись и причесавшись, Катя начала будить малышей. С трудом растолкав их, отправила умываться. Подполковник начал объяснять Катерине насчет их попутчика. Закончил так:
— Я старшего лейтенанта предупредил, и ты, Катерина, на него надави, если что. Не дай Бог поезд придет ночью, город большой, незнакомый, как вы там будете, а он вас обещался до самого места проводить. Так что имей это в виду.
— Хорошо, спасибо вам большое за все-все.
— Да брось ты, нашла за что благодарить. Возьми-ка вот, убери в узелок, в дороге-то кипяток будет, чайку попьете, — пододвинул к ней сверток с банкой.
— Ой, да что вы, зачем, у нас все есть.
— А ну, разговорчики в строю, — шутливо скомандовал комендант. — Собирай все и одевай ребят.
Катя начала помогать детям одеваться, а подполковник повернулся к помощнику.
— Сергей, шоферу-то сказал, чтобы машину прогрел, а то ребятки сейчас с тепла да в холодную железяку?
— Обижаете, Иван Семеныч, конечно, сказал, минут десять уже как прогревает.
— Ну и хорошо.
Провожать отъезжающих пошел до самой машины. Потрепал по головам малышей, прижал к себе Катерину, сказал:
— Ты уж, дочка, поосторожней там, в поезде, война все же идет, народ разный может шататься. Держитесь дядьки-попутчика. Как обустроитесь на месте, черкни мне пару строк, не поленись, чтобы у меня сердце на месте было. Сергей адресок вам оставит.
— Конечно, Иван Семенович, обязательно напишу.
— Ну, давайте!