Уже к вечеру фрегат с Аленсией вернулся в 'Приют странника', а его грузовой отсек был буквально забит покупками. Я встретил жену в пассажирском терминале и расспросил ее о возникших проблемах. Аленсия ответила, что проблем не возникло, но специально заострила мое внимание на том, что она высокородная принцесса и вполне может без моей помощи расплатится за покупки, хотя прилетела в поместье в единственном платье.
Может быть, я и пропустил 'толстый намек на тонкие обстоятельства' мимо ушей, но рядом находилась, бойцы охраны и я замелил ехидную улыбку на губах 'Первого'. Я просканировал мысли командира десантников на предмет непочтения к начальству, но сразу понял, что парень не смеялся надо мной, а сочувствовал, потому что за время полета на 'Ярмарку' принцесса задолбала весь экипаж фрегата пропитанными желчью намеками на предательство.
Завуалированный, но весьма оскорбительный наезд, не остался без моего внимания, поэтому я решил воспользоваться удобным поводом, чтобы расставить все точки над 'i', и пригасил Аленсию в кабинет прежнего хозяина поместья для приватного разговора.
Я старался следить за эмоциями и мыслями находящихся поблизости людей, поэтому сразу узнал, что принцесса струхнула, когда поняла, что слишком перегнула палку. Однако меня мало волновали душевные терзания Аленсии. Принцесса отлично знала, что неловкое высказанное слово порой наносит куда больше вреда, чем выстрел в упор из бластера и за 'базар' приходится отвечать!
По большей части мое возмущение оскорбительными намеками было наигранным, и я изображал из себя князя Болконского из 'Войны и мира' намерено. Мне требовалось обкатать легенду командора Алана Ленара на практике, а Аленсия идеально подходила для этой цели. Мозг принцессы не имел даже намека на ментальную защиту, и я легко читал все ее мысли. При таком раскладе, у меня имелась замечательная возможность вносить необходимые коррективы в свою 'легенду' по ходу беседы, и в режиме реального времени отслеживать реакцию моей собеседницы.
За годы жизни, проведенные в новом мире, мое внутреннее 'я' приобрело достаточную пластичность и мне не составляло особого труда назваться именем другого человека и построить правдоподобную легенду вполне пригодную для жизни. Даже выдавая себя за Алекса Кертиса, я фактически ни разу не прокололся. Даже когда я по глупости вляпался в разборки с кланом Илиндилов то даже тогда сумел выбраться из западни, закосив под 'Хранителя'. Кстати именно плоды этой своей импровизации сляпанной на коленке, я сейчас пожинаю. Однако, несмотря на все сделанные тогда ошибки, Виктор Голицын пока жив и здоров, а это значит, что он успешно справился с опасными проблемами.
Успешно сбежав от преследователей, я словно змея сбросил шкуру Алекса Кертиса и превратился в барона Корнуэла, причем новая шкура сидела на мне как влитая! Увы, но досконально проработанный образ юного барона не выдержал испытания изменившимися обстоятельствами и почил в бозе, но в этом не было моей вины.
Всем известно, что 'лучшее враг хорошего', поэтому я решил ничего не менять в подробно проработанной легенде, просто заменил в ней имя Тирона Корнуэла на Алана Ленара, а костяк легенды оставил в прежнем виде, подкорректировав некоторые нюансы личности барона.
Настоящий Тирон Корнуэл был сопливым мальчишкой, а я уже давно миновал этот этап своей жизни, поэтому я решил сменить имидж и слепить командора Алана Ленара с актера Вячеслава Тихонова в роли князя Болконского. Нейросеть позволяла вытащить из памяти не только знаменитый фильм Бондарчука старшего, но и роман Львы Николаевича Толстого 'Война и мир' прочитанный в школьные годы, поэтому образ князя должен был получиться цельным. Помимо этого в моих венах течет какая-то часть княжеской крови, поэтому я не был стопроцентным самозванцем. Конечно, оправдания подобного рода притянуты за уши, но совесть спокойно проглотила эти сомнительные доводы и не действовала мне на нервы.
За то время пока мы, молча, добрались до моего кабинета, я успел провести черновой прогон спектакля, который мне предстояло разыграть перед Аленсией, и я даже успел натянуть на лицо маску оскорбленного в лучших чувствах князя Болконского. Принцесса сразу заметила разительные перемены в моем облике и настроении, которые ее морально раздавили. Аленсия накрутила себя практически до истерики и готовилась к суровым санкциям с моей стороны, вплоть до возможной разлуки с сыном, но когда мы уселись за стол напротив друг, я не стал устраивать банальный скандал, а завел разговор совсем на другую тему.