Аносов с Казимировым давно только что не молятся на меня. А когда увидят своих сыновей на приеме у царя, вообще очумеют от счастья. Нам же нужны верные люди среди купечества.
Моя персона на экране тоже смотрелась неплохо. В смокинге (купленном еще в двадцать первом веке), с орденом на лацкане, с необычной для местных стрижкой я смотрелся импозантно. С достоинством вышел на середину кабинета, сказал что-то пламенное и заслужил явное одобрение царя. Что именно говорит каждый участник фильма, мы в титрах писать не станем. Текст будет о том, что государь принимал промышленника Ситникова, министра Витте и так далее.
Как я и планировал, фильм получился слащаво-пропагандистским. Типа наши цари — самые лучшие цари в мире. Ну так без этого никак. Слишком у нас много планов. И осуществить их можно, только имея такую поддержку.
Глава 3
На самой демонстрации фильма во дворце я не присутствовал. Серега с Черновым и без меня справились. Судя по отзывам, всем всё понравилось. Особенно то, что это «первый в мире монарх на кинопленке». Теперь предстояло размножить пленку для демонстрации в иллюзионах, а один оригинал действительно припрятать для истории.
Версии фильма для показов в иллюзионах столицы и в кинотеатрах Екатеринодара отличались. Дома продемонстрируем более объемный фильм с участием всех «наших». Был еще один вариант фильма, где на министра финансов было отведено больше времени, чем на остальных просителей. Этот фильм по просьбе Его высокопревосходительства показывали у него дома.
Особо счастливым, когда озвучивал свою просьбу, министр не выглядел. Предыдущая наша встреча была не самой приятной. И выступать в роли просителя Витте совсем не нравилось. Но я был сама любезность и как мог скрашивал неловкость министра. Серега просветил, что по какой-то причине супругу Витте не принимают во дворце. Идти в иллюзион министру не с руки. Один выход — пригласить нас к себе.
Мария Ивановна Витте приняла нашу группу с большим радушием. Пока Чернов с парнями подбирали отвисшие челюсти, я не забывал осыпать женщину комплиментами. Супруга Витте оказалась необычайно эффектной женщиной. Поставил себе зарубку узнать подробнее, отчего её не принимают при дворе. Не по той же причине, что она вторая жена Витте? Первая умерла, кажется, года четыре назад. И вышедшая к нам позже девочка не могла быть родной дочерью Сергея Юльевича. Хотя ее и представили как Веру Сергеевну.
На вид девочке было лет десять-одиннадцать. Не такая ослепительная красавица, как мать, но вырастет симпатичной девицей. В бойкости она уже не уступала Марии Ивановне. Я мог наблюдать, как эти две особы женского пола виртуозно управляли грозным министром России. Сам министр как-то сразу «поблек» на фоне жены.
Со мной дамы разговаривали исключительно на французском языке. Мария Ивановна и бровью не повела, слушая мое произношение, а мелкая малявка притворно вздыхала, потом ещё намекнула, что дополнительные занятия с учителем пошли бы мне на пользу. Такая неожиданная отповедь выбила меня из колеи. Повезло, что к этому времени Чернов с ребятами закончили устанавливать оборудование и объявили, что для просмотра фильма все готово.
С первыми кадрами фильма я перешёл на русский язык. Безусловно, показали не один фильм, а несколько. С собой принесли мы приличную стопку пленок. Уже на месте я сориентировался, что будет интересно. Тему голода обошли стороной. Показал только мою «Потемкинскую деревню». Далее несколько игровых комедий. И под конец специально для Веры Сергеевны «Конек Горбунок». Читал я стихи громко, с выражением, меняя интонацию, чем вызвал неподдельных смех со стороны всего семейства Витте.
— Приходите в иллюзион «Звезда», — пригласил я министра. — Там собирается очень приличная публика. — Буфет при иллюзионе посещают известные писатели, даже когда нет сеансов. Мне рассказывали, что на днях в «Звезде» побывал Антон Павлович Чехов. Специально приезжал из Москвы, чтобы посмотреть фильмы в иллюзионе.
К моему удивлению, фамилия Чехова на лице Витте не отразила никакого узнавания.
— Серж, я же тебе зачитывала из пьесы «Иванов» некоторые сцены, — напомнила министру супруга.
И не добившись от мужа того, чего хотела, напомнила слугам, что пора подавать чай в столовую. Кинооператоров за стол не позвали. Чернов с помощниками убыл сразу, а со мной беседу продолжили. Как-то я не знал, о чем разговаривать, и снова растерялся. Не об акциях же нашей совместной компании? Тема современной литературы Витте оказалась далека. Подозреваю, что и художники будут «мимо темы». Хорошо, я вспомнил о том, что летом будет введена государственная монополия на торговлю крепкими спиртными напитками. Естественно, я не должен этого знать, но вполне достоверно пожаловался на то, что пьющие работники приносят большой вред моим предприятиям.
Тему спиртных напитков и их качество радостно подхватили супруги Витте. Кажется, инициатива об этой монополии исходила не от самого министра, а от его жены. Вера Сергеевна совсем заскучала, и ей было разрешено удалиться к себе. В целом, у меня сложилось о Витте несколько иное мнение, чем в нашу первую встречу. Государственные дела его волновали, но и про свой собственный карман министр финансов не забывал.
Визит к супругам Витте оказался полезен по многим причинам. Не то чтобы мы подружились, но это уже были не те официальные встречи, где меня пытались поставить на место. Оказалось, Витте не был осведомлен о моем возрасте и решил, что «выскочка» гораздо моложе. Обычно молодые люди к двадцати пяти годам отращивали усы, да и такие короткие стрижки, как у меня, не принято было носить. Меня же все эти бакенбарды начали раздражать с первого дня, как я провалился в портал. Потому цирюльнику объяснял подробно, что хочу видеть на своей голове. На слова о том, что так не принято, не велся. В Екатеринодаре народ уже начал подражать мне. Кто его знает, может, и в столице мода приживется. А то, что выгляжу молодо, со временем пройдет.
Кроме Витте, больше никто из высокопоставленных особ не позвал нас в гости с кинопроектором. Видимо, довольствовались тем, что теперь демонстрировали во дворце. Там даже специальное помещение оборудовали. Только киномехаников приглашали наших. Чернов буквально разрывался, стараясь везде успеть. Тут надо и копии фильмов делать, и молодежь обучать технике проявки пленки, и об иллюзионах не забывать. От столичных иллюзионов мы получали приличную прибыль. Чернов имел с этого десять процентов. Вот и суетился.
Несмотря на хорошую посещаемость народом наших заведений, денег все равно не хватало. Серега напомнил еще про одну статью доходов. Трехтомник «Пираты Карибского моря» уже два раза издавали. Последний тираж был аж двадцать тысяч экземпляров. А ведь мы владеем знаниями будущего. Можно же написать книги в жанре космической фантастики или расширить ассортимент детской литературы. Вечерами каждый из нас мог найти свободное время для записи историй. Позже можно пригласить профессионального литератора и поправить текст. Только писать все это дело от руки утомительно.
Артём долго хохотал над той печатной машинкой, которую приобрел Серега. Называлось это чудо техники «Ремингтон». Я смеяться не стал. Просто нарисовал привычную мне машинку и отнес исходный вариант вместе со своими рисунками одному ювелиру. То, что патент на машинки уже имеется, меня ничуть не смутило. Я же не торговать ими собирался, а лично использовать. Жаль, что дождаться результата не успел. Вера Степановна телеграфировала, что выезжает в столицу. Кратко она сообщила, что у нее проблема с зубом.
Встречал я Веру Степановну на вокзале сам. Пока сопровождал до Серегиного дома, много чего услышал о дантистах этого времени, о грязи и полном игнорировании гигиены. Между прочим, лечение зубов — серьезная для нас проблема. Новокаин, шприцы и даже инструменты имелись, только среди нас не было специалистов, кто мог даже просто вырвать зуб. Выход был один — обратиться к Склифосовскому.