— Ты что так долго? — спросил недовольно Ник, пытаясь присесть на маленькое кресло, что стояло в углу. Я-то уже давно сел.
— Объяснялся с твоим братом, — ответил я Нику. — Как он?
— Не видишь? Стоит… — Ник сел в кресло, а Май сел ему на руки, уткнувшись носом в его грудь. — Хм, сидит, молчит, и ничего не говорит… И от меня не отходит.
— Май? — позвал я омежку, но он ничего не ответил, только сильнее вжался в Ника.
— И что делать? — обречено спросил Ник, глядя на меня. А я что? Как будто я должен знать все ответы.
— Вы хотите услышать мою историю? — тихо спросил Май, поднимая голову с потухшим взглядом. — Ну что ж, я расскажу:
«Холодная осень с самого утра решила показать свой характер. Ледяные порывы ветра, словно обезумев, срывали остатки листвы и бросали их под ноги. Небо затянули тяжёлые тучи, словно хмурясь и ругаясь на шальной ветер.
Было воскресное утро и Май, как и всегда, неспеша шёл вдоль ярких витрин. Его уединение было нарушено грубым голосом альфы:
— Здравствуй, Май, — омега поднял голову и посмотрел на ненавистное лицо. — Ты сегодня один, почему?
— Какая тебе разница, Генри? — Май его боялся и ненавидел, было в нём что-то отталкивающее, но что Май не понимал. Или просто не хотел понимать.
— Какая мне разница? — спросил альфа и хищно улыбнулся. — Скоро ты узнаешь!
Кто-то подошёл сзади и приложил к носу Мая платок, сделав вдох, он потерял сознание. В себя пришёл уже в каком-то помещении. Он лежал на каменном полу, вокруг было сыро, тускло и холодно, а руки Мая крепко связаны и подняты вверх, ноги слегка раздвинуты и привязаны к каким-то железным столбикам.
— О! Наш малыш проснулся, — проговорил Генри, подходя ближе к парню. — Мы хотим с тобой немного поиграть, и если будешь хорошим мальчиком, то скоро сможешь пойти домой.
— Запомни малыш, — проговорил другой альфа. — О том, что здесь произойдёт, никто не должен знать.
— Все твои заявления, — влез в разговор третий альфа, — ни к чему не приведут.
— Его дядя, — проговорил четвертый альфа и кивнул головой в сторону Генри, — судья, а мой отец — капитан РСБ.
— Надеюсь, ты понимаешь, что никто не сможет тебе помочь?
Май понимал, но принять этот факт не мог. Он кричал, вырывался, но веревки не пускали. А альфы лишь смеялись и срывали одежду, потом Генри взял плеть, а остальные альфы, сняв путы, поставили Мая на колени. Первый удар прожег спину, Май попытался вырваться, но его остановил удар в живот, а потом ещё удар, и ещё. Вскоре у омеги не осталось сил ни на крики, ни на стоны, ни на что. Тогда Генри вновь взял плеть, его удары рассекали воздух и падали на спину и руки Мая.
Но это занятие им вскоре надоело и они начали расстегивать и снимать свои брюки. Первым овладел им Генри, со звериным рыком он вошёл в него сразу на всю длину, резкая боль ворвалась в затуманенный разум Мая. Генри, не останавливаясь, начал вдалбливаться в него, рыча и ещё сильнее насаживая омегу на себя. Тонкая струйка крови потекла по ногам, откуда она появилась, Май не знал, да и не хотел знать. В этот момент, омега хотел умереть, но его насильники этого счастья не давали. После того как Генри кончил, его сменили сразу двое, им хотелось причинить как можно больше боли, и пока они вдвоём насаживали на себя Мая, третий занялся его ртом. Он заставлял глубоко вбирать его, а потом и проглотить сперму.
Что было дальше, Май не знал, потому что его накрыла спасительная темнота. Очнулся он уже в больнице и узнал страшный диагноз: смещение внутренней перегородки. Для омеги это почти смертный приговор. Ведь без этой перегородки он не сможет иметь детей. Май был подавлен, растоптан, уничтожен».
Я не знал, что сказать. Ник был тоже шокирован. Генри — это имя будет преследовать меня всю жизнь. Он искалечил мою жизнь, Мая и я уверен, на этом он не остановиться. Неужели всё это сойдет ему с рук?
— Теперь Май, всё будет хорошо, обещаю, — проговорил Ник, гладя омегу по волосам. — Смешение — не повреждение, можно сделать операцию. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Май ничего ему не отвечал, лишь уткнулся носом в грудь, а я вспомнил про папу, интересно, как прошла операция? Кажется, этот день был слишком насыщенный.
Глава 9
Домой вернулся хмурый, но известие от папы немного подняло настроение: операция прошла успешно! Это означает, что он сможет забеременеть. Классно! Уснул с улыбкой на лице, проснулся тоже. С одной стороны — у меня стоит, это классно! С другой — что мне с этим делать? Не, я понимаю, рука в помощь и в душ. Но рука надолго не поможет, знаю, а Оли ещё не готов. Или готов? Может быть, я просто себя накручиваю и зря переживаю? Может быть, это результат насилия надо мной?
Над этим вопросом думал весь день, а вечером, когда заехал за Оли, мои мысли улетели в неизвестном направлении. Да и какие мысли, когда рядом такой желанный, такой родной и только мой! Огонёк сидел у меня на коленях, и я целовал его маленькие пальчики, думая, что подарить ему на День рождения.
— Оли, через неделю твой день рождения, какой ты хочешь подарок?
— Алекс, я хочу лишь одного — принадлежать тебе. Сделай меня своим.
Ох! Об этом можно лишь мечтать. Я с большим удовольствием войду в тебя, сольюсь с тобой… стану единым с тобой… но пока, я его только целовал, прокладывая влажную дорожку от губ, по щеке, шее, ключице. Я хотел испить до дна… узнать, действительно ли его кожа нежна, словно шёлк. Осторожно пробрался под футболку и поймал его тихий стон. Ох, это чудесно…
— Алекс… — простонал Оли, — Алекс…
Я знаю, он хочет большего, но… пока я не могу этого ему дать. Мой «дружок» так и не смог подняться. Да, я чувствовал напряжение, волнение, но это длилось не долго. Он просыпался и потом снова падал. Это мучение, но я согласен чувствовать это вечно.