— Генри! — рыкнул я.
Он вздрогнул и посмотрел на меня, на его лице промелькнул калейдоскоп эмоций.
— Алекс? Рад, что с тобой всё хорошо.
Странно, но я чувствовал, что он говорит правду, видел как промелькнула радость и удовлетворение.
— Отпусти мальчишку.
— Не могу, он слишком много знает.
На его лице появился хищный оскал, одним движением он поставил мальчишку на ноги и повернул лицом ко мне. Я увидел, как в его руке сверкнуло лезвие ножа. Плавным движением он перерезал ему горло.
— Ах! — я услышал испуганный голос Оли. Боже, я же просил его не ходить за мной.
— Ух ты, к нам пришел ещё один? — проговорил Генри, отпуская мёртвое тело.
— Только попробуй прикоснуться к нему, — прорычал я, сжимая кулаки.
— И что же ты сделаешь?
— Я убью тебя.
— Рискни!
Генри быстро преодолел разделяющее нас расстояние и сделал выпад в мою сторону, я увернулся и отвлёкся, чтобы крикнуть Оли: «уходи». Я видел, как огонёк развернулся и побежал, уже хорошо, он будет жить! И в это время получил удар в спину. Да, знаю, нельзя к врагам поворачиваться спиной. Но я должен был привести в чувство огонька.
Но сдаваться я был не намерен. Сделал перехват, выбил нож, ударом ноги отправил противника в нокаут. Дальнейшее у меня слилось в одно кроваво-красное полотно. С каждым ударом я слабел, рана в спине хоть и была неглубокой, но потеря крови сказывалась. В какой-то момент мне удалось поднять нож и, благодаря ему, отправить двоих к их покойным родственникам. У меня не было жалости, таких жалеть просто не за что. Третьего отправил в глубокий сон, и теперь мы остались с Генри один на один.
— Ну что, сладкий, остались мы вдвоём.
— Да, ты прав.
— Ты слаб, давай просто разойдёмся.
— Нет, отсюда живым уйдёт лишь один из нас.
Генри зарычал и бросился на меня с ножом. Его удар рукой, мой поворот, оружие рассекает воздух. У меня уже нет сил, но времени прошло слишком мало, Оли позовёт помощь, знаю, но будет поздно. Я должен действовать сейчас, пока ещё могу. Прости, родной, но у меня нет выхода.
Генри занёс руку для очередного удара, но я не уклонился, позволил острому лезвию рассечь мою плоть. Альфа радуется победе, забывая, что у меня нож в руке, а зря. Резкое движение, и кровавая полоса окрашивает его горло. Теперь всё, теперь я победил.
Его тело падает на землю, а моё подхватывают такие тёплые и нежные руки.
— Алекс! Алекс! Скажи что-нибудь!
Я смотрю в золотые глаза огонька, по его щекам текут слёзы, оставляя грязные следы.
— Я люблю тебя…
Это единственное, что я хотел всегда ему сказать, но только не решался. Все что-то мешало, а сейчас? Сейчас мне стало легче, я сказал эти слова и закрыл глаза, погружаясь в безмолвную темноту.
Глава 11
Я опять находился в кромешной темноте. Она была мне знакома, но только на этот раз кое-что изменилось. Тогда я был потерян, мне незачем было жить, дышать. А теперь я хочу жить, хочу видеть глаза моего огонька, хочу чувствовать его запах росы. Я мог слышать только противное «пик… пик… пик», а потом глухие удары: «тук-тук… тук-тук». Меня это бесило. Я хотел слышать голос своего огонька, хотел вновь вернуться к жизни, но на мои крики никто не отвечал.
В прошлый раз вернулся благодаря папе, ведь я пошёл на его голос. Но сейчас меня окружала тишина, лишь пиканье и стук наполняли её. И больше ничего… Не было ничего: ни голоса, ни мелодии, ни стона. Я ждал своего огонька, нуждался в нём. Но его всё не было. Я так устал ждать… но всё равно продолжал надеяться. Глотал горькие слёзы и ждал. Я хотел жить… и я буду жить! Слёзы текли по моим щекам, я чувствовал их, но не мог вытереть, знал, что плачу, но не слышал своих всхлипов. Это словно был не я, кто-то другой, живой.
В какой-то момент заметил, как темнота отступает, её наполняет свет. Я знал, что это означает, моё время пришло, мне пора уйти. Нет! Я не хочу умирать! Однажды вернулся и сейчас вернусь. Мои немые слёзы переросли в крик. Я начал кричать и просить всех богов вернуть меня, угрожал, молил, требовал. Не знаю, что помогло угрозы или просьбы, но я услышал его… услышал нежный голос любимого. Он о чём-то просил, кажется, звал меня. Но это было не важно. Главное, знал куда идти. Я потянулся за его голосом, и свет отступил, позволяя темноте поглотить меня полностью.
В себя пришёл неожиданно. Я чувствовал… И теперь знал, что именно пикало и стучало. Пикал аппарат, а стучало моё сердце. В комнате никого не было, по крайней мере, я не слышал ни дыхания, ни шороха.
Я попробовал пошевелить пальцами, с большим трудом мне это удалось. Но! Я понял одну вещь: я не дышал! Как вы думаете, какого лежать и осознавать, что ты не дышишь? Вот я и испугался. Хотел сделать вдох, но мне мешали какие-то трубки, теперь реально начал задыхаться. А эта противная пикалка запищала во всё горло, да ещё и на ухо! Эпическая сила, да я ещё и оглох.
— Тише, тише, — услышал я голос, наверное это врач. — Сейчас всё уберу… Вот так… хорошо…
Я почувствовал как из меня что-то вытаскивают, не вырвал, наверное нечём.
— Можешь открыть глаза?
Странный вопрос. Пока и сам не знаю. Я с большим усилием приоткрыл глаза. Было больно, их резало и щипало, словно туда попал песок. Именно это я и прохрипел.
— Давай закапаем лекарство, и всё будет хорошо.
Врач-омега с удивительно белыми волосами и золотыми глазами напоминал моего Оли. Как же я хотел его увидеть. А врач, закапав глаза, посмотрел на меня и мягко улыбнулся.
— Огонёк… — прохрипел я.
Мне было важно знать, что с ним всё хорошо.
— С ним всё в порядке, — омега посмотрел мне в глаза и погладил по щеке. — Конечно сейчас не тот момент, но я безумно тебе благодарен за спасение моего сына. Я — папа Олимира.
Мда, какое-то неправильное у меня знакомство с родителями. По телефону разговаривать это одно, а вот воочию увидеть — другое.