‒ Катя, ‒ позвал ее Бран. ‒ Екатерина!
‒ А? Да? Что? ‒ укачивания прекратились.
‒ Давай мы Полю на носилки переложим, хорошо? А то Герона уже унесли, адепты давно у лекарей, только Полина осталась.
‒ Герон тоже был здесь? ‒ удивленно спросила мама упавшим голосом.
Глава 35
Кажется, у меня такая карма в этом мире ‒ приходить в себя с больной головой. В очередной раз я с трудом разлепила веки и увидела Ларсена, склонившегося надо мной со счастливой улыбкой на лице.
‒ С днем рождения, Полина! ‒ я хотела пробурчать, что мне до него еще жить и жить, но язык не слушался хозяйку и получилось лишь бессвязное мычание. ‒ Не надо, не напрягайся. Хорошо, что ты пришла в себя, сейчас выпьешь лекарство и поспишь еще немного, ‒ док, какое такое поспишь, билась в голове мысль, я уже все себе отлежала, но вслух не произнесла ни слова. ‒ Удивительно, как в тебе душа держится, после стольких отрывов, так что день рождения твоей души дорогая, на, отметь, ‒ он сунул мне под нос колбочку с трубочкой и, сдвинув сурово брови, заставил выпить содержимое. Ну почему лекарства всегда такие противные? Ответа мне никто не дал и я уснула.
В следующий раз я проснулась уже в состоянии не только видеть и слышать, но и говорить, а так же немного шевелится. Вот только оценить было некому, а от моих шебуршаний под простыней почему-то потянуло в сон. Но его махом смело, когда я услышала мамин голос в соседней палате. Она плакала.
‒ Герон, приходи в себя уже, адепты твои бегают на своих двоих, Поля идет на поправку, а ты все спишь. Сколько можно трепать мне нервы, Майлс сказал, что ты стабилен. Но я-то знаю, что такое эта стабильность. Я знаю случаи, когда люди в коме лежали не один год, а потом умирали. Все это ложная надежда. Гер, не умирай. Мне этого не пережить. Одну любовь я уже похоронила, судьба дала второй шанс, а ты все испортил! Как ты мог меня оставить тут одну? Вернись ко мне, чурбан бесчувственный! Прошу, вернись, я так тебя люблю.
В этом вся мама, и заругает до смерти, и в любви признается. Стоп! Что? Мама только что призналась Герону в любви? Да ладно, не верю! Как так-то? А Бран? Ничего не понимаю. Так и пришлось заснуть в растрепанных чувствах.
‒ Ну что, Полина, вита уже восстановилась, резерв наполняется, быстро идешь на поправку. Молодец. Завтра можешь уже вставать. А сегодня лечебный сон.
‒ Майлс, как остальные?
‒ Адептов уже отпустил, так, легкие сотрясения и большие потрясения, ‒ он широко улыбнулся, а потом резко стал серьезным. ‒ С ректором хуже, сильно обожжен, и хоть внешне мы его залечили, но его резерв не восполняется, будто в нем дыры, а от этого истощения он не приходит в себя. Завтра попробуем еще один эксперимент, государь дал добро, может и поможет.
‒ Понятно. А можно увидеть маму и сына?
‒ А вот тут Полина я ничем не могу помочь. Екатерина сама зайдет, хотя вам положен покой, а малышу они с Браном сказали, что мама с дядей Героном уехали по делам. Чтобы ребенок не переживал.
‒ Спасибо. Наверное, это правильно.
‒ Правильно или нет, не знаю, но точно знаю, что вам пора отдыхать.
Вечером ко мне ураганом влетела мама, с порога заявив, что лекарь дал всего пять минут, и, задав невероятное количество самых разных вопросов, провела свой «осмотр». А в открытой двери я увидела Брана, тот просто кивнул и ушел не обернувшись. Сердце сжалось так сильно, что стало трудно дышать.
‒ Милая, что с тобой? ‒ родительница испугалась, заметив мое побледневшее лицо. ‒ Это все я виновата, тебе отдых нужен, а я тут к тебе с вопросами пристаю. Прости солнышко, поправляйся скорее, а то Кирюшка спрашивает, когда ты вернешься, ‒ она поцеловала меня в щеку и ушла. Оставив один на один с окончательно разбитым сердцем.
Утром следующего дня Ларсен разрешил дойти до уборной. Конечно не одной, а в сопровождении помощницы, но хоть так, на утку я уже смотреть не могу, никак не получается с ней подружиться. А когда мне еще и бульон с сухариками дали, то счастливее на свете человека было не сыскать. Жизнь заиграла красками, еще немного и я вернусь к своей семье. Вот только за стенкой человек, который тоже стал ее частью. Недолго думая, я решилась на вылазку. Дождалась, когда осмотр и процедуры закончатся, выглянула в опустевший коридор и юркнула в соседнюю палату. Ну как юркнула, скорее доползла, непослушное тело не лучший друг в таких случаях. Поэтому, обнаружив рядом с кроватью больного удобное кресло, сразу села.