– Да, – плакал рыжий.
– И теперь ты будешь делать всё что я тебе прикажу. Ясно? – спросил строго Уильям.
– Хорошо… только пусти… – разревелся рыжий.
– Кричи, что католики самые лучшие! И что я над тобой главный! Давай! – улыбнулся Уильям.
Рыжий посмотрел на Уильяма, потом на друзей, которые осторожно следовали за ними и зажмурил глаза.
– Ай-ай-ай! Католики самые лучшие! Я буду делать всё что ты скажешь! Ты главный! Признаю! – закричал рыжий.
Уильям отпустил его, пнул под зад и рыжий упал распластавшись по полу. Затем он поднялся вытирая слёзы и посмотрел на стоявшего над ним Уильяма.
– Извини, пожалуйста, – проговорил рыжий.
– Иди к мамочке, – похлопал его по щеке Уильям, – и трижды подумай прежде чем лезть ко мне. И не таких видали.
Напоследок плюнув под ноги рыжему Уильям победоносно направился к выходу…
Лавка находилась за углом, на соседней улице. Походы туда стали ежедневной обязанностью Джесси и Гарольда. Как и в этот день.
Брат и сестра выходили всегда вместе и всегда старались быстрее пройти улочку. По крайней мере когда рядом с Джесси шёл Гарольд. Он старался вообще не выходить из дома, с тех пор как его побили в школе, чаще играя возле двери, сидя на лавочке и спешно заходил в дом едва замечал своих самых страшных врагов, братьев Сэмюэлсов: Оливера, Томаса и Томми. Мальчишки были старше его и постоянно старались надавать Гарольду тумаков и что– нибудь отобрать.
Вот и сейчас Джесси заметила эту троицу и дёрнула Гарри за рукав.
– Чего? – не понял Гарольд и остановился, посмотрев на сестру.
– Знаешь? Давай обойдём? Вернёмся и пройдём через парк? – указала Джесси на Сэмюэлсов.
Гарри тоже посмотрел на них и ступил шаг вперёд.
– Не успеем, – ответил он Джесси, – они нас уже увидели…
– Давай убежим, – сказала девочка, – пожалеем маму! Нам опять тебе примочки делать, чтобы синяков под глазами не было…
– Опять… – вздохнул Гарольд и пошёл вперёд, надеясь быстро добежать до лавки.
– Подожди меня! – побежала за ним Джессии и взяла брата под руку. Сэмюэлсы уже приближались, перейдя через дорогу.
– Ну и кто же у нас это такой? – толкнул Гарольда в плечо самый старший из них.
– Пропустите нас! – попросил Гарольд и попытался обойти.
– Ой, вы только посмотрите! – рассмеялись Сэмюэлсы, – он умеет разговаривать!
– Давай шиллинг! Тогда пройдёшь по нашей улице! Для католиков тут проход платный! – преградил Гарольду путь второй из братьев.
– Я… у нас нет шиллинга… – проговорил в ответ Гарольд но обидчик его толкнул к Джесси.
– Остановитесь! Возьмите ваш шиллинг! – заплакала Джесси и полезла в корзинку за деньгами. В этот момент Сэмюэлс замахнулся, чтобы ударить Гарольда в лицо.
– Ну? – произнёс старший Сэмюэлс глядя на Джесси, – или мне немного разукрасить твоего братца?
– Не надо! Прошу вас! Не бейте его! – заплакала девочка протягивая мальчишкам деньги.
– Так-то лучше! – ухмыльнулся тот, забрал монеты и положил их в карман, – а теперь пошли отсюда! – крикнул он брату и сестре и дети побежали обратно домой.
Позади раздался свист и смех. Гарольд и Джесси остановились только возле своего дома. Тут Джесси увидела, что Гарольд плачет.
Он отвернулся.
– Ну, чего ты? – подошла к нему ближе Джесси, пытаясь посмотреть брату в лицо.
– Прости… я никудышный… от меня никакого толка… – отворачивался мальчик.
– Не говори так! – чуть вскрикнула Джесси, – ты не виноват! Они старше, а значит сильнее тебя! – но Гарольд не унимался.
– Я сожалею, что я родился католиком и не имею права заступиться за тебя. Даже если бы я схватил палку и побил их, то был бы виноват…
– Мама говорит, что мы никогда не бываем правы, и католики никогда не бывают богатыми. Ты привыкнешь. Это наша судьба.
Тут Гарольд заныл и, присев на ступеньки, швырнул корзинку на тротуар.
– К дьяволу судьбу! Зачем мы вообще сюда приехали… я не хочу тут жить… я вообще не хочу жить… что мы им сделали? Что?
– Мы католики, – присела рядом Джесси, посмотрев на брата, – они считают, что мы в чём-то виноваты, наверное.
– Наверное мы перед ними настолько виноваты, что они нас никогда не простят? – посмотрел на сестру мальчик.
– Никогда… – вздохнула Джесси и показала ему несколько монеток, лежавших в её ладони.