– Да, – удивилась она, – но папа сказал, что вы в Лондоне?
Гудвин говорил на прекрасном русском, без всякого акцента. Иностранца в нём было невозможно узнать, даже если очень этого захотеть. Манера держаться, говорить, лишь слегка выдавала человека из другой страны.
– Совершенно верно, – снял он шляпу и приветственно кивнул, – был, но как вы понимаете, миссис…
– Быстрицкая, – покраснев, ответила женщина.
– Миссис Быстрицкая, – кивнул он снова, – век научно-технического прогресса. Самолёт летит из Лондона всего шесть часов, с ожиданием в аэропорту. Как мне и было сказано, я бросил всё и немедленно ринулся к вам.
– Заходи, дружище! – показался старик.
– Здравствуйте, мой друг, – помахал в ответ рукой Гудвин.
– Заходи, – позвал его старик, – ты знаком с моей дочерью, Вероникой?
– Уже познакомились, – улыбнулся тот.
– Главное не шуми, внуки набегут и не дадут нам поговорить. Им в таком возрасте всё интересно, особенно гости в доме. А поговорить нам с тобой очень нужно, – сказал старик.
После чая, когда остались наедине, старик достал флешку и протянул её Гудвину.
– Вот, смотри. Остальное, я думаю, не стоит даже пояснять.
– Что здесь? – спросил Гудвин. – Это видеозапись с ночным посетителем нашего центра.
– И что в ней странного?
– Не в ней, а в нём. Тебе понравится, – ответил старик.
– Посмотрим. Гудвин достал планшет и вставил в него флешку. Посмотрев минуту, он остановил запись, приблизил изображение и обомлел.
– Но этого не может быть… Это бесспорно он! Шрам на щеке – это след от сорвавшегося с двигателя винта. Он заработал его второго апреля 1912 года в Фулеме. Но, он же погиб на «Титанике»!?
– Вот именно, мой мальчик, – указал старик на экран планшета, – всё было бы ничего, если бы это не был Эннис Гастингс Уотсон, задающий вопросы, которые для всех погибли вместе с ответами, на «Титанике» в 1912 году, и чудесно сохранившийся для своих 125 лет…
НАШИ ДНИ; САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Уильям Сейдж приехал в Россию по очень странному приглашению. Оно было странным само по себе, неожиданным, и в нём не было ничего конкретного. Обычно, на такие приглашения не отвечают, но почему-то Уильям Сейдж сразу же заказал билет и выехал в аэропорт. И уже через несколько часов сходил по трапу в аэропорту Санкт-Петербурга. Единственное, что он понял из письма, это то что его ждут и прибыть надо незамедлительно, что пригласившие его – друзья, а его личное присутствие крайне важно, просто необходимо. И всё это не требует отлагательства.
Кто его ожидал? Этого Уильям Сейдж не знал.
– Рад Вас видеть, мистер Сейдж, – подошёл к нему в аэропорту старик, хотя и достаточно пожилой, но довольно бравый, подтянутый и по-молодецки живой. В лице, осанке и взгляде старика Уильям Сейдж угадывал нечто до боли знакомое, но также и до боли далёкое. Он попытался вспомнить, но не смог где и при каких обстоятельствах он он раньше уже видел этого старика.
– Мы были знакомы с Вами раньше? – не вспомнив ничего, наконец, решился спросить Сейдж.
– Не трудитесь вспоминать, пожалейте свою память, – ответил ему, улыбнувшись, старик, – лично с Вами мы ни разу не встречались, никогда, хотя обо мне Вы много раз слышали. Здесь, в России, меня зовут Карл Быстрицкий. Я старый моряк и старый исследователь гибели лайнера «Титаник», и специалист по другим морским катастрофам, консультант тех кто занимается расследованиями в этой области. Но, пожалуй, нет на свете человека, которому бы «Титаник» был роднее чем мне.
Старик снова улыбнулся.
– В молодые годы мы были очень дружны с Вашим дедом, а после мы дружили с Вашим отцом, мистер Сейдж. И, в том числе поэтому, я рад Вас видеть.
– Я много раз слышал о Вас от своего отца, мистер Быстрицкий, – ответил Сейдж, – но я до сих пор не могу понять причины того, почему я должен был так внезапно бросить всё и приехать в Россию.
– Причина важная, мистер Сейдж, – сказал старик, – она любого из нас выдернет куда угодно, где бы мы не находились. Это «Титаник», а если быть более точным, это ночь с 14 на 15 апреля 1912 года.
– «Титаник»? – удивился Сейдж, – но… «Титаник» и Россия…
– Они больше связаны между собой, чем многим хотелось бы, – кивнул в ответ старик, – я пригласил Вас потому, что Ваши родственники были пассажирами во время того единственного рейса. И надеюсь, они не забыты Вами, мистер Сейдж?