цеплявшуюся за мужа, и их шестерых детей…»
Глава 1
— Виктор! Виктор! — прокричал молодой француз и сбежал вниз к морю по крутому обрыву, где два его товарища только что расположились отдохнуть и уже собирались угоститься отменным коньяком.
— Ни минуты покоя! Ну что за народ эти французы? — выругался бородатый американец и посмотрел на своего товарища.
— Зачем я вам понадобился, Антуан? — обернулся, не вставая с песка, Виктор.
— Ты же у нас физик? — подбежал Антуан к ним.
— Физик-ядерщик, — уточнил Виктор.
— Ну вот ты-то нам и нужен, — встал над ними Антуан.
— Я? На заброшенной ферме в глухой деревне? — уже было рассмеялся Виктор, но поднялся.
Бородач махом вылил себе в рот коньяк и встал вслед за Виктором.
— Чего вы там нашли? — спросил он у Антуана, — марсианские револьверы? Или…
— Или, — кивнул Антуан, — я бы на вашем месте, товарищи, в начале бы посмотрел на это добро, а потом смеялся.
— Ладно уже, пошли, — ответил Виктор, махнув Антуану, и все трое направились в сторону деревни.
В огромном сарае, на самой окраине, не было ничего примечательного. Виктор в недоумении посмотрел на голые стены, разбитые бутылки на полках, но Антуан указал ему вниз. В дальнем углу был спуск в подвал.
— Сюда, — позвал их Антуан и полез в подвал первым.
Два испанца, стараясь ничего не трогать, стояли посреди большой комнаты и разглядывали надписи мелом на школьной доске. В самой комнате был относительный порядок.
— Вначале мы подумали, что какой-то местный любитель оборудовал себе тут лабораторию, — говорил, спускаясь вниз, Антуан, — но потом я заметил кое-что интересное. Благо, я знаю английский, в отличие от бойцов, и сразу же решил показать вам.
Он указал на стол, остановившись у самого входа.
— Посмотрите эти записи. Виктор подошёл к столу и посмотрел на бумаги. Он взял одну из них и изменился в лице.
— Это же… — повернулся он к Антуану и чуть не закричал, — это разработки моего отца! Это его почерк! Он отправил эти бумаги во Францию, в 1912 году! Как они тут оказались?
— А твой отец сейчас где? — подошёл бородатый американец. Он взял тетрадь в кожаном переплёте со стола и начал её просматривать.
— Отец погиб… в том же 1912-м, — ответил Виктор, — насколько я знаю, он отправил эти записи доктору Кюри.
— Не удивительно, что они тут, — ответил Антуан и подошёл к друзьям, — архив доктора Кюри достался нацистам. Очевидно, что это он и есть. Но почему они прячут его в этом сарае, а не в Лейпцигском университете?
— Секретные разработки, — ответил ему Виктор, продолжая просматривать записи, — другого ответа нет. Лаборатория любого университета, и тем более специально построенный объект в Германии, это первые места, где будет искать их МI6. Они очень хотели заполучить их ещё тогда, когда отец был жив, а сами они были просто ищейки из SSB. Но ни они ни немцы, ничего не сделали бы.
— Почему? — удивился американец.
— Вторая часть дневников находится у меня, в Лондоне, — усмехнулся Виктор, — и очень надёжно спрятана.
Он посмотрел на бородача.
— Есть идеи, как это всё увезти, Эрнест?
— Идеи? — усмехнулся бородач, — идея придёт через два часа и она называется «Сандауэр». Не знаю насчёт Лондона, но до Ливерпуля эта посудина нас точно подкинет. А по дороге мы разберём, что тут писал твой покойный батюшка. И, кстати, ты что, по рождению Гудвин? — внимательно посмотрел он на Виктора.
— Гарольд Виктор Гудвин, — улыбнулся Виктор, — давно я не слышал этого имени!
— А я никогда и не верил, что ты немец! — разразился смехом Антуан.
— Вообще-то, тогда уж, еврей, — так же, усмехнувшись, ответил ему Виктор, — фон Готт, это фамилия человека, который вырастил и воспитал меня после «Титаника». Я вообще не знаю, что было бы со мной, не появись он тогда, в те дни, в моей жизни. Он был немец. А вот моя покойная мачеха была еврейкой, а мой сводный брат — раввин на Манхэттене. Но это дела не меняет.
Он положил бумаги и взял в углу огромный деревянный ящик.
— Давайте паковать это добро, пока есть время. Если нацисты это потеряли, то наверняка попытаются вернуться за этим сокровищем.
— Да что же тут? — бросился собирать бумаги и тетради Антуан.
— Отец был компаньоном Николы Теслы, — ответил, не глядя на Антуана Виктор, собирая бумаги, — они занимались подвижным магнитным полем. Представляете, что может случиться, если фашисты попытаются это использовать в качестве оружия?
— Гм, — проговорил Эрнест, не отрываясь от тетрадки в кожаном переплёте, — «чёрные дыры» и «кротовые норы»[1]? Я думаю, что твой покойный отец был гением, опередившим свою эпоху…
— Что значит «кротовая нора»? — не понял Антуан.
— А это значит, — ответил Эрнест, глянув на француза, — что если мы соберём по этим записям механизм, над которым работал отец нашего Гарольда, который сейчас Виктор, и запустим его, то выйдем отсюда не в сарай, а там, где захотим. И тогда, когда мы этого захотим. Например, сможем отужинать с Бонапартом, или собственными глазами увидеть смерть Цезаря.
— Что? — удивлённо глянул на Эрнеста Антуан, — так чего мы копаемся, товарищи? За таким они не просто вернутся, а на танках! Быстрее! И постарайтесь не потерять ничего!
Небольшая яхта почти причалила к маленькому деревянному пирсу.
— Чарли! Старина! — замахал руками Эрнест, завидев на мостике фигуру капитана.
— Здорово, Хемингуэй! Может скажешь мне, какого чёрта тебя занесло именно в эту деревню? — шутя ругался капитан, которого, как оказалось, звали Чарли.
Он подогнал яхту как можно ближе, спустился на палубу, и спрыгнув на пирс, не дожидаясь пока подадут трап, побрёл пешком к берегу.
Матросы бросили якорь.
— Чего это у вас? — указал он на огромный ящик, — и может познакомишь со своими товарищами? — обнял Хемингуэя капитан.
— Пустяки, — махнул рукой Хемингуэй, — это кое-какие бумаги, которые надо доставить в Ливерпуль вместе со мной и этим уважаемым журналистом, — указал он на Виктора.
— Надеюсь, это не то, что заинтересует пограничников? — посмотрел на ящик капитан.
Виктор хотел что-то ответить, но Хемингуэй опередил его.
— Ну что ты, старик, брось, какие пограничники? За ними немцы гоняются.
Капитан улыбнулся.
— Ну слава Богу, а то я уж начал волноваться, что это очередная партия рома для многострадальной Америки. Он посмотрел на Виктора.
— Капитан Чарльз Лайтоллер[2], — кивнул капитан.
— Виктор фон Готт, — ответил Виктор, — а Вы…
— Тот самый, но не хотел бы обсуждать это с журналистами, если Вы про «Титаник», — сказал спокойно Лайтоллер.
— Пожалуй, Вы мне не откажете в этом, — улыбнулся Виктор и протянул ему руку, — сегодня я второй раз Ваш пассажир.
— Да ну… — удивился Лайтоллер, — надеюсь, что в этот раз я Вас доставлю в порт назначения. И думаю, тогда нам действительно есть о чём поговорить…
Яхта отчалила через несколько минут. Антуан долго махал вслед руками своим друзьям и скоро вовсе исчез из виду.
Хемингуэй достал сигару, предложил другую Виктору, но тот отказался.
— Не люблю крепкий табак.
— А вот это ты зря, товарищ коллега, — ответил Хемингуэй. Он затянулся крепким дымом, подумал и закрыл глаза.
— Тишина-то какая, — проговорил Хемингуэй, — будто и войны нет.
— Тишина всегда обманчива, — ответил ему Виктор.
— Что верно то верно, — согласился Хемингуэй и посмотрел на Виктора, — а я не знал, что Вы старые друзья с Лайтоллером!
— Скорее друзья по несчастью, — согласился Виктор.
1
«Кротовая Нора»; гипотетическое название искажения пространства-времени. Считается, что «кротовые норы» можно использовать в качестве туннеля для перехода в другое время или измерение.