Она поколебалась, прежде чем убрать руки, но тут неожиданно засомневался Мэтт. Она ведь была в колледже, ездила в Европу. Он считал само собой разумеющимся, что такая привлекательная женщина…
Мэтт отстранился, сел и укоризненно посмотрел на нее.
— С тобой ведь уже случалось такое, дорогая? — спросил он.
— Не злись. Разве я сделала что-то не так?
— Да нет. Но ты должна была сказать. — Ему хотелось принять ее дар, но он не был готов взять так много, больше, чем кто-либо давал ему.
— Мне с трудом удалось уговорить тебя заняться со мной любовью и без дополнительных проблем. Не хотелось, чтобы тебе меньше понравилось.
— Не в этом дело. Ты ведь не случайно так долго ждала.
— Я ждала мужчину, с которым чувствовала бы себя в безопасности. И нашла его.
Мэтт ласково коснулся ее щеки:
— В первый раз все не так замечательно.
— Я слышала.
— Сьерра, ты видишь во мне не то, что есть на самом деле. Я ничего не могу тебе обещать.
— Поверь, я просто хочу быть с тобой. Сердце говорит, что я поступаю правильно. Прислушайся к своему сердцу…
— У меня одна просьба.
— Завязать глаза?
— Ни в коем случае!
— Тогда что?
— Как бы ни было сегодня, второй раз обязательно будет.
— Я на это рассчитываю. — Она провела рукой по его ширинке, заставив застонать.
Мэтт прижал ее к себе и осыпал поцелуями до тех пор, пока не показалось, что сердце вот-вот взорвется, потом зарылся лицом между ее грудями, целуя и слегка покусывая их. Руки Сьерры впились ему в плечи. Потом он поцеловал ей живот, провел рукой по бедру, приподнял подол юбки, под которой оказались белые кружевные трусики. Рука скользнула под прозрачную ткань, остановившись на пушистом холмике.
С ее губ слетел тихий стон, и Мэтт почувствовал, как она напряглась.
— Amada, — прошептал он, целуя ее в губы, в закрытые глаза до тех пор, пока не почувствовал, что она снова расслабилась в его объятиях. — Похоже, я нашел самое сокровенное твое местечко…
Она снова замерла и вскрикнула. Он остановился, чтобы снять с себя одежду и достать презерватив.
Сьерра улыбнулась. Он осторожно опустился на нее. Медленно гладил, уговаривал, ласкал одной рукой грудь, другой помогал ей открыться.
Мэтта сжигало желание, но он не торопился. Медленно он начал покачиваться в такт журчанию ручья. Она подхватила его движения, подводя все ближе к тому месту, откуда нет возврата. Мэтт будто попал в такт с природой, со Вселенной. Темп убыстрялся. Голова шла кругом.
Когда открыл глаза, перед ним было лицо женщины, только что сделавшей ему самый замечательный дар. Впервые в жизни он нашел любовь, любовь только к нему одному.
Сьерра смотрела на него.
— Я сделала тебе больно? — спросила она.
Он усмехнулся:
— Вот нахалка! — Но тут же стал серьезным. — Ты в порядке?
— Я поступила мудро. Ты выглядишь счастливым, и это тебе идет, — сказала она. — Ты счастлив?
Он поцеловал ее.
— Как черепаха на солнце.
— Ты был добр и терпелив. Теперь видишь, почему я не могла не влюбиться в тебя?
— Сьерра, я это почувствовал. — Что почувствовал? Скажи.
— Магию. Такого никогда бы не случилось, если бы я тебя не любил.
— Знаю. Но я рада, что ты сказал.
— Сьерра…
— Что?
— Спасибо.
Она прислонилась к его груди. Мэтт прижал ее к себе, гладя шелковистые волосы. Сердце распирало от счастья. Сьерра на самом деле дала ему то, чего никому у него не отнять. И впервые в жизни он поверил: если чувство искренне и чисто, оно может длиться вечно…
Мэтт проснулся как от толчка и с изумлением обнаружил, что лежит на узкой постели в комнате, наполненной игрушечными пластмассовыми грузовиками и плюшевыми зверушками. Ветер, задувавший в наполовину открытое окно, парусил синие шторы.
Мэтт прижал ладонь ко лбу и вспомнил, что находится в комнате племянника. Откинув одеяло, он спустил ноги на деревянный пол, в одних трусах прошлепал по комнате, потирая шею. Первым делом закрыл окно. Когда ложился, был прохладно, но тихо. Ветер, видимо, поднялся ночью.
Мэтт стоял у окна, разглядывая залитые лунным светом поля. Интересно, что его разбудило — ветер или сон про Сьерру?
Всю свою жизнь он отходил в сторону для удобства других людей — своего отца, Сьерры, Бена Давенпорта. И куда бы ни поехал или сколько бы ни жил на одном месте, он всегда ощущал себя кочевником, вот-вот готовым отправиться в путь. Возможно, Лиэнн и права — самое время послать всех к черту и попробовать обосноваться в том месте, которое он когда-то звал домом.