Я подошла к шкафу, вытащила футболку и штаны пижамы, чтобы надеть их после ванны, а потом направилась к ванной.
— Мне нужно принять ванную и собраться с мыслями. Я ощущаю себя грязно.
Он сжал мое запястье и притянул меня к себе. Его взгляд опустился на мою грудь, но он умудрился через миг оторваться.
— Шутишь? Расскажи. Почему ты была там, Перри?
Я ощущала, что он тревожился все сильнее с каждой секундой.
— Я же сказала. Я не знаю, почему. Я вдруг оказалась там. Словно была на автопилоте. Стоило ехать сразу домой, но я почему — то этого не сделала.
— А что было потом? Как ты увидела Атласа?
Я смотрела на его пальцы на моем запястье, он заставлял меня ощущать себя сильной и защищенной даже мелким жестом.
— Я подумала, что видела кого — то в доме. А потом поняла, что тянулась к двери и пыталась попасть внутрь.
Он сжал сильнее. Я посмотрела на него, зная, что он плохо это воспримет. Он стиснул зубы, ноздри раздувались.
— Что? Ты пыталась войти? — его голос вылетел залпом. — Почему ты делала это без меня? Перри, ты знаешь, как это опасно.
Я слабо улыбнулась ему.
— Я знаю, понятно? Знаю. Как я и сказала, я была словно на автопилоте. Я ощущала… влечение. Будто я даже не управляла собой.
Он громко сглотнул, глядя на меня.
— Ты вошла? — прошептал он.
— Нет. Атлас остановил меня. Он был во дворе. Поймал меня за попыткой проникнуть в его дом, и это было неприятно.
— Он злился?
— Вряд ли. С ним сложно понять. И он пригласил меня внутрь для разговора.
Декс напрягся снова.
— Ясно.
— Я отказалась, — добавила я. — И ушла. Сразу отправилась сюда.
Он нахмурился.
— Так кого ты видела в доме? Ты сказала, что вроде бы кого — то увидела.
— Просто призрака.
Я не хотела говорить ему, что это был Максимус. Мне казалось, что это расстроит его, а он уже был встревожен. И, чем больше я думала об этом, тем больше склонялась к тому, что это был не он. Может, мне показалось, или дом играл со мной. Заставлял видеть внутри то, что тебе хотелось. Это сработало со мной.
— Ты слышала женский голос?
— Нет. Ничего такого.
Он закрыл глаза, хмурясь в тревоге, а потом открыл их, посмотрел в мои глаза, его ладонь легла на мою шею сзади, удерживая меня на месте.
— Прошу, пообещай, что больше так не сделаешь.
— Это было не намеренно, Декс.
— Пообещай мне, — твердо сказал он. — Я серьезно. Ты не должна… ты не можешь делать так без меня, ясно? Мы или делаем это вместе, или вообще не делаем.
Сложно было обещать то, чем я не управляла, но мне нужно было его успокоить.
— Обещаю.
Он впился взглядом в мои глаза, разжигая жар, а потом посмотрел на мои губы.
— Я не знаю, что сделал бы, если бы с тобой что — то случилось.
Ладно, теперь он заставлял меня нервничать.
— Со мной ничего не случится, — убедила его я.
Но почему казалось, что я врала?
Странный страх мелькнул на миг на его лице. Его ладонь крепче сжала мою шею, грела мою холодную мокрую кожу. Он склонился и прижался губами к моим губам, целовал пылко, и мой рот открылся, впуская его.
Я ощутила поцелуй до костей, и мои пальцы ног поджались на полу, его язык уверенно двигался с моим. Не было ничего медленного, сладкого или милого, он действовал дико, распаляя во мне огонь. Тот огонь, который поглотит нас обоих, если мы позволим.
Я прижала ладони к его твердой груди и чуть отодвинула, чтобы перевести дыхание.
— Мне нужно принять ванну, — выдавила я.
Его веки отяжелели, взгляд был хищным.
— Нужно сначала раздеться.
Он снова поймал мои губы, его поцелуй стал еще более пылким, и мои ноги сжались, огонь лизал меня изнутри. Одна ладонь скользнула за мою спину, ловко расстегнула мой лифчик, мои соски уже были твердыми. Я бросила одежду, которую несла, и мой лифчик упал к моим ногам.
«Он не даст мне принять ванну, да?».
Видимо, не даст, особенно, когда он опустился губами по моей челюсти, жадно покусывая мою кожу, пока его губы и зубы двигались по моей шее.
Все еще крепко сжимая меня, он направил другую ладонь по моему животу, расстегнул пуговицу моих джинсов и запустил руку в мои трусики.
Я громко охнула, ногти впились в его плечо, когда его длинный палец скользнул по моему клитору.
— Черт, — застонал он, ловя зубами мою мочку уха. — Ты такая мокрая для меня, детка, — жар его дыхания вызывал у меня дрожь, его пальцы двигались, терли меня так, что мои колени ослабели. Я едва могла стоять.
— Так не честно, — прошептала я. Он не мог ласкать меня, пока я пыталась заняться другим делом.