Они пытались доесть ужин, пока я описывала последние шесть недель, но чаще глядели на меня, раскрыв рты. Я рассказала им все, от моей депрессии, психолога и желания ребенка до Саманты и ее демона, Атласа и Гарри, съемок, захвата Дексом (без части с сексом)… все, кроме Максимуса, потому что об этом мне нужно было поговорить с Адой наедине.
Когда я закончила, горло болело от речи, сердце колотилось, и я допила свое вино, бокал дрожал в руках.
Папа и Ада не знали, что сказать. Я вывалила на них грузовик информации.
— Итак, — Декс кашлянул, — может, Ингрид говорила о походе в дом. Не позволяй ей идти в дом. Или не позволяй забеременеть. Или, может, не позволяй ей все держать в себе. Или не позволяй Аде сближаться с Джеем. Если так, проблема решена.
Отец моргнул, а Ада выглядела недовольно.
— Мы не знаем, — продолжил Декс. — И пока она не даст что — то конкретнее, мы не узнаем, — он покачал головой. — Я не знаю, почему женщины Паломино всегда говорят загадками.
— Я не знаю, что с этим делать, — отец поправил очки. — Она такая… упертая. Это ужасает.
— Но пока она не уточнит, мы ничего не можем сделать, — отметил Декс. — Мы не читаем мысли, — он взглянул на меня. — Хотя ты читаешь, — он взглянул на Аду. — И, может, ты…
— Она не просто так приходит к тебе, пап, — сказала я. — Верно? Если бы дело было во мне и Аде, и она хотела бы уберечь нас, не думаешь, что она являлась бы к нам?
— Да, — сказала Ада. — Я видела ее, но она ничего не говорила мне. Это длилось лишь миг, но она могла бы попытаться. А этого не было.
— Может, это даже не она, — тихо сказал Декс, водя длинными пальцами по бокалу вина.
Мы обдумывали это мгновение.
— Это не важно, — сказала я. — Мы можем только жить дальше и надеяться, что когда — нибудь правда выйдет на свет. Мы не можем переставать жить из — за этого. И, пап, тебе нужно перестать переживать.
Я сделала паузу на глоток воды.
— Призраки, даже призраки людей, которых мы больше всего любим, уже не такие, как мы. Они не всегда могут общаться так, как делали раньше. Ты бы видел, как Пиппа впервые появилась мне, ужасно перепугала меня. Думаю, нам просто нужно принимать все по мере появления.
Тишина опустилась на нас снежинками. Мы все затерялись в мыслях.
Когда ужин закончился (хотя съедено было мало из — за меня), мы помыли посуду и собрались в гостиной, уставились на подарки и елку. Ада угостила нас глинтвейном с палочками корицы, папа включил по традиции «Рождественскую историю» (он любил это), и мы устроились уютно со свечами и мерцанием гирлянд.
На середине фильма Ада позвала меня помочь ей на кухне.
— Что такое? — спросила я, озираясь. На кухне был бардак, всюду была мука. Она на самом деле старалась быть домохозяйкой.
— Я думала, что ты поможешь мне украсить печенье, — сказала она, подвигая лист со свежеиспеченным печеньем ко мне. — Это для завтра.
— Хорошо, — сказала я, и она вручила мне кондитерский мешок с глазурью.
— Слушай, — сказала она, пока я пыталась украсить печенье. Я не была в этом сильна. — Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это. Ты должна была рассказать мне.
Я улыбнулась ей.
— У тебя хватает проблем, Ада. Я не хотела добавлять свои. Но да, стоило рассказать тебе. И я буду так делать в следующий раз…
Я посмотрела на нее, чтобы она поняла, что и ей нужно такое сказать.
Она тихо рассмеялась.
— Да. И мне стоило так сделать. Я должна была открыться, но, честно, просто… я ощущаю себя глупо. Это позорно. Я не могу поверить, что Джей просто… бросил меня так. Он оставил меня, Перри. Послушался Джейкоба и выбрал его, а не меня.
— Ты знала, что такое может произойти…
— Знаю. Да, но я не хотела в это верить. Я люблю его. Правда, и я думала, что он любил меня. Но, видимо, нет.
Она сглотнула, и я подошла к ней и обняла ее плечи.
— Эй. Может, он любил тебя. Он вел себя так. Я знаю, что его сложно понять со стороны, но даже я видела, что он сильно заботился о тебе.
— Но недостаточно, — она отодвинулась, шмыгнув.
— Он вернется, да? Джейкоб мне сказал.
— Джейкоб врет, — сказала она. — Я ненавижу его.
Идеальный шанс.
Я скрестила руки.
— А если я скажу, что ты можешь сделать то, что разозлит его? И что это нужно сделать за его спиной?
Ее глаза загорелись. Я заполучила все ее внимание.
— О чем ты говоришь?
— Когда я все рассказывала, я кое — что опустила. Кое — что о доме.
— Что?
— Максимус в том доме. Он вернулся.
— Максимус! — ее глаза чуть не выпали. — Он живой?! — заверещала она.