Когда мы вошли, нас встретил мой папа.
Пьяный.
Не в стельку, но подвыпивший. И не веселый. Он крепко обнял меня, почти до синяков, вино плеснулось из его бокала на пол, оставив красную лужу, похожую на кровь.
— Блин, — выругался он, и это тоже было не в стиле папы.
Я взглянула на Декса поверх плеча отца, будто спрашивая «что такое?».
Декс кивнул.
— Я уберу, — он ушел на кухню, а отец смотрел на меня, хмурясь.
— Ты в порядке? — спросил он у меня.
— А ты в порядке? — спросила я, заметив темные круги под его глазами и то, каким бледным и худым стало его лицо за две недели с прошлой встречи.
— Просто рад, что ты тут, — сказал он. Декс вернулся и быстро вытер вино бумажными полотенцами. — Спасибо, Декс. Не нужно было делать это.
Декс выпрямился и улыбнулся ему.
— Не проблема.
— Где Ада? — спросила я у папы, пока Декс ушел на кухню, чтобы выбросить полотенца.
— Поехала за едой, — сказал он со смущенным видом. Он поправил очки. — Я забыл разморозить мясо. Глупый, — он вздохнул. — Надеюсь, вы не против пиццы.
— Пицца! — закричал Декс с кухни. Он вернулся к нам с бокалом вина для меня. — Черт возьми, да, пицца.
Папа недовольно посмотрел на него, но в этот раз не ругал за выражения. Мы подняли бокалы в тосте. Меня устраивала пицца, но забыть разморозить мясо в мой день рождения было на него не похоже. И было четыре часа дня, довольно рано для ужина.
— Пицца — это круто, — сказала я, одобрительно улыбаясь ему. В груди болело от того, как растерянно он выглядел. Мне нужно было поговорить с Адой и понять, что происходило. Удивительно, что она ничего не упоминала.
Мы с Дексом допили вино с папой, болтая о мелочах, а потом пошли наверх в мою старую спальню, чтобы отнести сумки.
— Он не в порядке, — сказала я Дексу, как только он закрыл дверь. Я сцепила ладони. — Он плохо выглядит. И он пьяный.
— Он просто выпил немного вина, — тихо сказал Декс, опуская сумку на подоконник.
— Но он выглядит утомленно и даже измученно. Почему?
— Почему не спросить у него?
— Ага, конечно, — я скрестила руки. — Он скажет, что все хорошо. Он всегда так говорит. Мне нужно поговорить с Адой. Я просто не понимаю, почему она не сообщала о нем.
— Может, потому что это не проблема? Твой папа еще горюет. Это происходит циклами, но просто так не уходит.
Я пронзила его взглядом, его слова задели меня.
— Думаешь, нужно мне говорить об этом?
Он вздохнул и подошел ко мне, обнял и поцеловал в макушку.
— Просто будь с ним мягче, ладно? И поговори с Адой об этом, но она, скорее всего, скажет, что все нормально, — он опустил ладонь на мою щеку и посмотрел на меня. — Может, лучше спросить, в порядке ли ты?
— Я? — я моргнула. — Я в порядке.
Он разглядывал меня миг, а потом кивнул.
— Это твой день рождения. Все тут любят тебя и просто хотят, чтобы ты хорошо провела время. Давай не будем сегодня ни о чем переживать. Или завтра. Или потом. Давай наслаждаться нашим отпуском, и когда мы вернемся в Сиэтл, сможешь начать переживать снова.
— Звучит отлично, — прошептала я.
— Идем, — он взял меня за руку и вывел из комнаты.
Мы спустились, и мини — купер Ады со скрежетом остановился у дома. Моя сестра водила как маньяк.
Она почти выбила дверь ногой, гордо показывая две большие пиццы в обеих руках, бутылка шампанского торчала из ее сумочки.
— Ужин готов! — закричала она.
Хотя бы Ада выглядела нормально… относительно. Ее светлые волосы были собраны в небрежный пучок, и хоть макияж на глазах был сильным, как всегда, зеленый блеск поверх черного, она выглядела свежо. На ней был огромный пушистый бледно — розовый плащ с белым подбоем, который я еще не видела, и он скрывал ее подтянутую фигуру. Я была уверена, что сумка от Диор была настоящей. Она получала так много бесплатных вещей от постов в Инстаграме, что это было безумием.
Она протянула мне пиццу.
— С днем рождения.
Я улыбнулась и забрала у нее коробки.
— Спасибо.
Она легонько обняла меня, от нее пахло дорогими духами, но когда я посмотрела на нее вблизи, она оказалась утомленной больше, чем я думала изначально.
«Ты в порядке?» — спросила я в своей голове, ведь папа был неподалеку.
Она не ответила, только улыбнулась и прошла мимо меня на кухню.
Отлично. Теперь и папа, и Ада вели себя странно.
Декс опустил ладонь на мое плечо и сжал, напоминая, что нужно веселиться и не переживать.
Мы устроились за столом на кухне, папа вытащил тарелки, открыл еще одну бутылку красного вина.
— Не забудь о шампанском, — сказала Ада, кивнув на холодильник.
Он посмотрел на нее, приподняв бровь.
— Могу я узнать, как ты смогла купить шампанское, когда тебе всего девятнадцать?
Она пожала плечами и заговорщически улыбнулась мне и Дексу.
— Видимо, я выгляжу старше своих лет.
О, это было не так. У нее теперь точно был фальшивый паспорт. Или Джей купил за нее.
Кстати…
— Где Джей? — спросила я.
Искра света тут же погасла в ее глазах. Она выпрямилась и подняла голову.
— Не тут.
— Где он? — обычно Джей всегда был рядом, Было удобно встречаться с парнем, живущим по соседству.
— Он далеко, — сказала она, взяв кусок пиццы из коробки.
— Машина Джейкоба тут.
— Джей далеко, — напряженно сказала Ада. Выражение лица тоже было напряженным. Ой. — Джейкоб тут.
Что — то точно происходило, но я спрошу позже вместе со всем остальным. Но если у Ады и Джея были проблемы, это объясняло, почему она писала мне меньше в последнее время. Хотя обычно Аду было сложно заткнуть, она была молчаливой, когда переживала из — за чего — то.
Папа кашлянул.
— Как насчет тоста? — сказал он, поднимая бокал красного вина. Мы все сделали так, включая Аду, что меня удивило, ведь он строго относился к выпивающим несовершеннолетним. Но она купила шампанское, а он не был особо впечатлен.
— За именинницу, — сказал Декс, гордо улыбаясь мне.
— За ту, которая всегда будет старше, — сказала Ада, и я пнула ее под столом, от чего ее вино чуть не разлилось.
Мы пили, ели, и, несмотря на все происходящее, это ощущалось нормально. Пицца была вкусной, хотя я мысленно планировала еще одно занятие на велотренажере на следующей неделе, а вино было еще лучше. Даже папа будто расслабился.
БАХ!
Громкий грохот донесся эхом из гостиной, сотрясая дом. Я закричала, подпрыгнув, сердце грозило выпасть из меня, Ада вскрикнула.
— Что это за фигня? — завопил Декс, вскакивая на ноги. Звучало так, словно в окно врезалась птица, но звук был усилен в миллион раз.
Мы поспешили по гостиной к раздвижным дверям, ведущим на задний двор.
Солнце уже село в полпятого, но небо все еще было сумеречным, и было видно резню.
Ада громко охнула рядом со мной, сжала мою ладонь. Мои звуки застряли в горле.
Стеклянные двери и окна были в пятнах, перьях и крови. На крыльце и во дворе было не меньше пятидесяти птиц, все были мертвыми.
— Боже правый, — тихо сказал папа. — Целая стая. Я еще такого не видел.
Я подошла ближе и посмотрела. Казалось, ледяной палец скользил по моей спине, пока я смотрела на их безжизненные тела, головы были повернуты под неестественным углом, белые клювы покрывала кровь. Серые юнко, мои любимые птицы.
— Это ужасно, — завопила Ада, быстро отвернулась и пошла прочь, тряся руками.
— Они хотя бы умерли вместе, — сказал Декс. — Никто не выжил.
— Я видел тут стаи, — сказал папа, водя ладонью по лицу. — Они рисовали чудесные узоры в небе, двигались, как одно целое. Странно, что они все полетели в окно. Думаю, они решили, что могли пролететь насквозь.
Но я знала, что это было не так. Юнко не летали такими стаями, и они были энергичными, но не полетели бы все вместе в окно, особенно после заката. Я, конечно, вспомнила чайку, врезавшуюся в окно на днях.
— Декс, хочешь помочь мне похоронить бедняг? — спросил у него папа.
Декс согласился, и они пошли в гараж за лопатой.
Я быстро подошла к Аде, которая была на кухне, наливала себе вино, выглядя потрясенно, как себя ощущала я.
— Это было странно, да? — спросила я, взяв свой бокал и прислонившись к столу. Она кивнула, ее глаза были наполнены слезами.
— Ада, ты в порядке?
— Да, — сказала он, шмыгнув носом. — Просто птицы… это так печально. Мне не нравится, как они врезаются в окна. Все они сразу… — она сделала большой глоток вина.
Ада любила животных, но обычно не так сильно проявляла эмоции. И слезы заставили меня подумать, что что — то происходило.
— Эй, — сказала я, подходя к ней. Она с опаской смотрела на меня. — Ты точно в порядке?
— Да, — сказала она, пошевелив ногтями с маникюром на ножке бокала. — Все те мертвые птицы меня напугали.
— Что — то еще тебя пугало? — спросила я.
Она точно вздрогнула.
А потом посмотрела мимо меня на окно.
Я повернулась, и увидела, как загорелись фары Мерседеса.
Джейкоб.
Восемь
— Я сейчас, — сказала я Аде, быстро опустила бокал и побежала в прихожую, надевая куртку, чтобы выйти наружу. Я услышала ее:
— Перри? — и закрыла дверь перед ней.
Я не собиралась упускать шанс.
Я выбежала перед Мерседесом, не дав ему отъехать, и хоть фары слепили меня, я понимала, что Джейкоб мог проклинать меня под нос.
Радуясь, что он не уедет, я подошла к стороне водителя, и он опустил окно и посмотрел на меня.
— Мисс Паломино, — сказал он со своим сухим британским акцентом, густые рыжие волосы и янтарные глаза сияли в свете фонаря, шрамы на его лице выделялись в тенях.
— Миссис Форей, — исправила я его. — И привет. Простите, что так вылезла, но я надеялась поговорить с вами.
Он сжал губы на миг, щурясь с презрением. А потом вздохнул.
— Я понимал, что вы появитесь. Почему не сесть в машину?
— Куда вы едете? — спросила я, ощущая себя тревожно из — за поездки с ним, хоть я и не знала, почему.
— За сигаретами, — сказал он. — Старые привычки сложно искоренить, да?