11. Межгорье
12 та самая просека с ЛЭП и курумники
Надеюсь, эти виды вас впечатлили, как в свое время и меня. Спасибо, что читаете!
11.4
11.4/ 1.4
На внеплановое совещание в кабинете Патрисии собрался ограниченный и на первый взгляд странный круг доверенных лиц. Кого позвать, диктовал Вик, и Пат в очередной раз уступила, согласившись просто понаблюдать за тем, что он задумал.
Из научных сотрудников пригласили только Демидова-Ланского и Игоря Собурского, доктора, курировавшего Володю Грача, – того самого, кто предложил ему заняться гимнастикой цигун. Помимо них присутствовали трое вновь прибывших гостей «Ямана», жена Грача Аня, историк Геннадий Белоконев, по случаю оказавшийся в Межгорье в промежутке между своими поездками, и молодой компьютерный гений Кирилл Мухин, знакомый с проблемой диффузии еще со времен Антарктической эпопеи.
Мухин «залетел» на совещание совершенно случайно – оказался в нужном месте в нужное время (хотя Патрисия не дала бы руку на отсечение, утверждая, будто вездесущий мальчишка не пронюхал про приезд Соловьева и не подстроил их встречу у лифтов). Впрочем, после его приключений в Корее и трехмесячного заточения в застенках, он нуждался в какой-то компенсации. Кир обладал уникальными мозгами, соображал быстро, мыслил парадоксально и был эрудирован не по годам, не раз доказывая свою полезность, поэтому Пат не возражала против присутствия стажера из отдела информационного сопровождения. Быть может, и от этой задумки будет толк.
Когда все были друг другу представлены, Вик обратился к Михаилу Загоскину с просьбой повторить вкратце то, что тот уже успел изложить им в машине.
Загоскин-младший с готовностью поднялся с диванчика и вышел на середину комнаты, встав спиной к оставшемуся сидеть отцу.
- Для тех, кто ничего обо мне не знает, - начал он, - хочу представиться более подробно. Итак, я по профессии нейробиолог, а нейробиолог – это совсем как детектив в юриспруденции: надо быть знатоком во многих областях и владеть специфическими приемами следственной работы. Чтобы стать тем, кем я стал, мне пришлось знакомиться со всем спектром естественно-научных знаний. Сначала я окончил медицинский институт, потом - аспирантуру. Диплом писал по нейрофизиологии, диссертацию - уже по биологии. Не являясь крупным спецом в области химии, математики и физики, я, тем не менее, этими науками тоже не пренебрегал, изучал их несколько лет и применял на практике. Я стажировался в центре когнитивной нейробиологии в Москве, читал лекции студентам Первого меда, однако я не врач-практик, а ученый. Меня интересуют процессы, протекающие в человеческом мозгу, секреты и тайны сознания. После того, как меня пригласили поработать ассистентом профессора Джо Рингли в институт биологических исследований Солка в Сан-Диего, я сосредоточился на таком направлении, как синхронизированная активность на частоте гамма-колебаний клеток коры головного мозга. Все это я сообщаю вам для того, чтобы у вас не возникло ложной иллюзии, будто я, начитавшись эзотерической литературы сомнительного качества, вдруг воспылал любовью к древнему тибетскому учению Бон. Нет, я шел к этому осознанно, подводил под лабораторные наблюдения строгую научную базу и готов ответить за сделанные выводы собственной репутацией.
В конце этого спича Иван Петрович Загоскин неожиданно громко крякнул и стукнул по полу клюкой:
- Поменьше хвастовства, сынок, - произнес он, - и ближе к сути. Расскажи, как и почему вы в Солка положили в основу работы опыт фашистов в концентрационных лагерях. Ведь это они поставили на поток эксперименты в рамках Юнгдрунг бон, не так ли?
- Папа! - оскорбился Михаил. - Я бы попросил тебя не перебивать! И потом, впервые о Юнгдрунг бон я услышал от тебя.
- А что там с фашистами? - спросил Грач недоуменно.
- Из песни слов не выкинешь, - ответил старик, метнув в него острый взгляд из-под прикрытых век. - Под эгидой германского тайного общества «Аненербе», начиная с 30-х годов прошлого века и вплоть до 44-го, между Берлином и Лхасой поддерживались тесные контакты. Нацистам удалось заполучить секреты бонпо. Они даже свастику у них заимствовали для своих эмблем.
- Позвольте! - вмешался Белоконев. - Знак свастики, то есть крест с загнутыми концами, пользовался популярностью с древнейших времен и не является символом исключительно тибетской религии. Свастика присутствует всюду: в Азии, в Европе, в Америке. Это образ солнца, который наносили на монетах, гербах, вещах и строениях. И бывает она как прямой, по ходу солнца, так и обратной.
- Разумеется, - согласился с ним Загоскин, - свастику можно встретить везде, где практиковали культ солнца, но только в Юнгдрунг бон слово «свастика» используется в качестве титула основателя религии. Священники Бон использовали этот знак как магическое оружие величайшей силы, и нацисты заимствовали его именно в этом, эзотерическом смысле – как оберег и средство нападения на врага.
- Вовсе нет! - принялся спорить Белоконев. – Гитлер сделал свастику символом национал-социалистического движения по собственному почину, о чем заявил в книге «Моя борьба». Впервые он увидел свастику на стене католического монастыря близ городка Ламбах, когда ему было девять лет. Он придумал для него специальный термин «хакенкройц», то есть «крест-крюк», и...
- Гена, - вмешалась Патрисия, - давайте все-таки не будем отклоняться от сути и выслушаем нашего гостя.
- Хорошо, - Белоконев слегка стушевался, - просто я не могу, когда дилетанты...
Соловьев, сидевший неподалеку, дотянулся и положил историку на плечо руку, утешая и прося воздержаться от дальнейших оценок.
- Папа, вот что за бурю ты устроил?! - попенял отцу Михаил. - И меня с мысли сбил.
- Ладно, делай что хочешь, - старик удовлетворенно откинулся на спинку дивана.
Кстати, то, как удачно выбрал себе место Иван Петрович Загоскин, дошло до Патрисии не сразу, а когда дошло, она взглянула на профессора совсем другими глазами. Притаившись на диване и полускрытый плечистой фигурой сына, Загоскин как бы оставался в тени, но сам имел отличную возможность видеть выражения всех лиц, обращенных в его сторону.
«Аш был прав на его счет», - подумала Пат.
Соловьев предупреждал ее, что старик обязательно выкинет фокус. Скандал был необходим, чтобы по реакции присутствующих выявить, кто ведущий, а кто ведомый в группе. Он желал рассмотреть, кто отмолчится в ответ на его нарочитый демарш, кто заспорит, а кто начнет командовать. Пат сомневалась, что профессор окажется настолько смел, чтобы в первый же вечер устроить провокацию, но довольный вид старика подтверждал: задуманная хитрость (хотя бы частично) удалась, кое-какие выводы он уже сделал.
Впрочем, благодаря проницательности Соловьева, у нее тоже был припасен в рукаве отличный козырь.
- Дамы и господа! - обратился тем временем Загоскин-младший к присутствующим. - Я понимаю, что магическая составляющая учения Бон, как и свастика, сильно себя дискредитировали во время Второй мировой войны, и этот факт не прибавит мне вашего доверия. Однако я прошу отнестись к моим словам максимально непредвзято. Наверное, мне даже стоит начать издалека, чтобы избежать резкого отторжения. Вы согласны на небольшую историческую справку?
- Если она и впрямь будет небольшой, то почему бы и нет? - снова подал голос Володя Грач. - Не буду говорить за остальных, но лично я готов съесть и ежа со всеми иголками, если это хоть как-то поможет. Плевать на фашистов! Один раз мы их победили и тут тоже справимся.
- Ежа есть не понадобится, - негромко высказалась Москалева, - все, что я до сих пор слышала, звучало очень просто и... перспективно. Ну, на мой взгляд...
Грач добродушно взглянул на девушку и чуть заметно кивнул.
Патрисии, продолжавшей наблюдать за всеми, показалось, что в его взгляде таилось слишком много странного и интимного. Москалева и Грач успели познакомиться до начала совещания (ее привел к своему другу Соловьев сразу же, как только получил пропуск), и, видимо что-то там между ними произошло, какая-то химия, иначе чем объяснить это подчеркнутое внимание со стороны Грача? Его жена Аня недовольно зыркала на мужа, но пока помалкивала. Видимо, не разобралась до конца, что происходит, хотя тоже чувствовала значительность скрытого содержания. А вот Соловьев оставался непроницаем. Не придал значения или знал больше, чем та же Анна?