Загоскин рассмеялся:
- Пуста! Отлично! Ваша взяла! - он шагнул вперед, выдвигаясь на середину комнаты. - Так и быть, пусть я буду первым, кто раскроет карты. Я скажу, где пурба.
- И где же? - у Белоконева загорелись глаза, и он вскочил, чуть не опрокинув стул.
Мухин, все так же ухмыляясь, снова принялся что-то печатать на клавиатуре ноутбука.
- Солнечный нож находится сейчас на Мадагаскаре, в храме Анкаратры, - торжественно провозгласил Загоскин. - Это последний действующий храм древней цивилизации. Все предметы должны быть собраны в нем к моменту Судного Дня.
Патрисия неблагородно фыркнула:
- Вы придумали это только что?
- Вовсе нет. После взрыва астероида и начала разрушения нашего мира пурба перенеслась обратно в храм. В моем багаже, в кожаной черной папке, хранится дневник моего предка Ивана Устюжанинова. Я обнаружил его на Мадагаскаре. Устюжанинов пишет о таком явлении, как влияние открытого портала на местонахождение артефактов, его порождающих и управляющих им. Образно, разумеется, пишет, в силу собственного понимания и образования, полученного в 18-ом веке, но вы все равно почитайте. Я специально привез рукопись в Межгорье и готов ее показать в качестве жеста доброй воли. В дневнике есть описание ритуала, который провели жрецы в Анкаратре в присутствии Устюжанинова. Хотя ритуалом я бы назвал это отчасти. Жрец, на мой взгляд, выполнял пошаговую инструкцию, используя постамент как пульт управления артефактами. Устюжанинов приводит подробные описания всех манипуляций, и мы можем, при желании, их повторить или, на худой конец, проанализировать, чтобы понять, что это было. Лично я после прочтения сделал вывод, что Дри Атонг и Гэлгэр Гадарга в момент расщепления миров раздваиваются, но при этом стремятся к своим изначальным формам и возрождаются в том месте, где проводили техническую операцию привязки.
- С чего вы взяли, что я поверю в эту заумь? - холодно осведомилась Пат.
- А не надо верить, просто прочитайте. Можете даже провести экспертизу на подлинность рукописи. А еще лучше – поезжайте на Мадагаскар! Я, так и быть, поработаю проводником и укажу дорогу к пещерному храму.
- Папа, почему ты мне раньше не сказал? - прошипел Михаил.
- Это не моя тайна, Буди.
- Но ты же знал, насколько мне были нужны эти вещи!
- И что, ты бы отправился за ними в Анкаратру? - спокойно спросил профессор.
- Да, отправился бы! Это же величайшее научное открытие, сенсация и ценность, которая не измерима в денежном эквиваленте!
- Глупости! Ты вполне обошелся без них в своей Америке.
- Но почему им? - простонал Михаил. - Почему сейчас?
- Время пришло, - Иван Петрович оглядел свою слегка опешившую от крутого поворота аудиторию. – Дамы и господа, я все еще надеюсь на ваше благоразумие. Где Чаша? Мы должны собрать все три предмета воедино, чтобы спасти мир. Разве это не понятно?
11.5
11.5/1.5
Пат встала, пресекая тем самым легкий шум, поднявшийся в кабинете после заявления профессора:
- По-моему, нам всем следует прерваться, иначе мы тут договорим невесть до чего. Вы, наверное, устали с дороги, а время позднее...
- Не смейте уклоняться от ответа! – рявкнул Загоскин-старший. – И от своих прямых обязанностей!
- Такие вещи обсуждают с холодной головой, - возразила она. – Я вас услышала. Мы все вас услышали. Теперь нам надо подумать.
- Уже вечер, рабочий день окончен, - с готовностью поддержал ее Демидов-Ланской, - мы непременно продолжим разговор завтра. Например, в полдень. Нет возражений?
- Приемлемое время, - кивнул Игорь Сабуров. – И предлагаю перенести обсуждение на нашу экспериментальную площадку, НИП номер три на третьем уровне. Михаил Иванович, - обратился врач к нейробиологу, - вам будет небезынтересно взглянуть на здешние достижения. Заодно прицельно обсудим методику Юнгдрунг. Мы тут двигались в похожем направлении, но изучали цигун…
Два доктора-биолога вступили в оживленную дискуссию, но Демидов-Ланской принялся всех выпроваживать из кабинета. Загоскин-младший и Сабуров так и покинули его, не прерываясь. Гена Белоконев ушел сразу за ними.
Иван Петрович тоже направился к выходу, но в дверях задержался:
- Чем дольше колеблешься, тем сложнее будет все восстановить! Время не ждет, – сказал он Пат. – Я буду ждать ответ завтра. Завтра, слышишь?
- Слышу. Обещаю, что мы вернемся к этому вопросу в самое ближайшее время, - невозмутимо подтвердила она.
Соловьев отправил Милу отдыхать в компании супругов Грачей, что было логично, так как ее квартира располагалась по соседству, сам же задержался. Патрисия ждала этого, но боялась и того, что он быстро ускользнет вслед за своей подопечной, а она не решится его остановить. Помешают остатки гордости и обида.
Задержался в кабинете и Мухин.
- Что скажешь? – адресовал юному гению вопрос Соловьев.
Кир водрузил ноутбук на стол и проворными движениями пальца открыл на экране нужную вкладку:
- Как и обещал, моя программка работает, - сообщил он, весело улыбаясь. – Детектор лжи свидетельствует, что отец и сын сговорились. Они заманивают нас на Мадагаскар.
- Зачем? – спросила Пат недоуменно.
- Я ауф в каком восторге от вопроса! – Мухин всплеснул руками. – Пат, это ж очевидно: мы мешаем!
- Кому?
- «Прозерпине», например, которая придумала воссоздать артефакты заново и не желает иметь нас в качестве конкурентов.
- Чтобы воссоздать, надо понимать принцип работы, - возразила Патрисия, - а из старинных рукописей этот принцип не извлечь. Нужен прототип. И желательно работающий. Не знаю, как с ваджрой, может быть, клинок уже давно у них, но вот Черное солнце – единственное в мире, и оно в «Ямане». Ваджра без Чаши не имеет смысла.
- Еще как имеет! – не согласился Мухин. – При спонтанной диффузии это отличная защита, а может, и еще чего покруче. Вдруг с помощью ножа реально эту диффузию запустить или остановить?
- Ты давай без фантазий, - остановил его Соловьев, - только факты. Что свидетельствует о том, что отец и сын сговорились?
- Оки, босс! Ща выложу вам пруфы (*доказательства, здесь и далее молодежный жаргон)
Мухин без спроса зацепил ногой кресло Патрисии, плюхнулся в него и склонился над ноутом. Пат и Виктор остались стоять, переместившись ему за спину, чтобы видеть экран. Места у стены было мало, и их плечи соприкоснулись.
- Есть множество программ, которые пытаются ответить на вопрос, говорит ли собеседник чистую правду, - сообщил Кир, - но моя «Инвино» без дураков самая трушная, рил ток! (*правдивая, головой ручаюсь)
- Почему такое название странное? – спросила Патрисия.
- Потому что «ин вино веритас», - улыбнулся Кирилл, - истина в вине, но заставлять всех напиваться необязательно. Я опираюсь на общеизвестный факт, что необходимость соврать вызывает у человека стресс. А чтобы отследить этот стресс, использую самые продвинутые технологии. Во-первых, компьютерное зрение, которое распознает лица и отслеживает мимику и температуру кожных покровов. Во-вторых, искусственный интеллект, который анализирует данные сообразно ключевым реперным точкам. В-третьих, машинное обучение, которое наделяет приложение опытом распознавания индивидуальных особенностей лжи. Мы все врем по-своему, вы же знаете? Так вот, мой алгоритм оценивает, сколько времени нужно человеку прежде, чем ответить на вопрос, он сравнивает длительность ответа, громкость и спектр голоса, мониторит температуру тела, динамику движения глаз и так далее.
- И как ты это верифицируешь? – спросил Соловьев.
- Задаю параметры по контрольным точкам, естественно! Миша Загоскин, к примеру, вначале долго пересказывал свою биографию – это стало как бы контрольным измерением, потому что он говорил чистую правду, ведь детали легко чекнуть (*проверить). А вот потом, когда в дело вступил его старик, началась веселуха. Смотрите: вот лицо Миши, когда он якобы обиделся на сравнение с нацистами из-за свастики. Видите, как разгорается красным его лицо? А вот момент, когда он шеймил (*стыдил) отца за поднятую бурю – градус лжи возрастает. А вот финал, когда Миша оскорбляется на недоверие. При словах «Папа, почему ты мне раньше не сказал?», градус скакнул вверх сразу на двенадцать пунктов. То есть он врал! Он знал о Мадагаскаре. Верней, - поправился Мухин, - знал, что отец это скажет.