Соловьев при его появлении выпрямился и принялся заворачивать рукопись в бумагу. Пат обернулась:
- В чем дело, Радмир?
- Звонил ваш заместитель, Иван Иванович. Срочно требует вас на пятый уровень.
- Что-то случилось? – встрепенулась Пат, переглядываясь с Соловьевым. На пятом уровне кроме испытательных стендов и медицинского блока находились квартиры Грача и Москалевой. – У нас ЧП?!
- Н-нет… вроде бы нет, - ответил, запинаясь Радмир. – Демидов-Ланской, скорей, сердит, чем встревожен. Его беспокойство связано с нашими гостями, с Загоскиными. Они пытались прорваться сквозь пост номер семь. И вообще, ведут себя шумно, всюду лезут. Особенно этот старик с клюкой.
Пат встала, и Вик вслед за ней.
- Мне надо идти… Со стариком с клюкой я как-нибудь совладаю.
- Не сомневаюсь.
- А ты чем займешься?
- Надо переговорить с Кирюхой, пока он не уехал. Хочу все-таки разобраться с перстнем. Если это де Трейси заказал похищение Милы и нападение на пансионат, то самое время понять, кто за ним стоит.
- «Прозерпина», чего тут думать.
- Вот и посмотрим, как далеко тянутся щупальца транснационального спрута.
- Рукопись оставишь мне?
- Нет, занесу Семенченко, пусть эксперты глянут на всякий случай. Ну, и копии сделают.
Прощаясь, она поцеловала его в щеку. Получился дежурный поцелуй, от которого Вик уклоняться не стал, но и восторга не выразил. У Патрисии снова принялись скрести на сердце кошки.
Выйдя на крыльцо, Пат сунула руку в карман, проверяя, на месте ли записка с перечнем продуктов, которую она решила отдать Радмиру. Записка была на месте, но кроме нее в кармане обнаружился еще и крошечный футляр. В нем лежала золотая подвеска в форме совы. Каким-то образом Соловьев умудрился подложить ей подарок, а она и не заметила. Возможно, это произошло во время прощания.
Пат извлекла подвеску и немного подержала на ладони, разглядывая. Сова Минервы была символом мудрости и сокровенных знаний.
В коробочке лежала глянцевая карточка. На ней не было ничего лишнего, никаких пошлых виньеток, лишь напечатанная типографским способом фраза: «Совы видят даже в темноте, ничто от них не укроется».
Она не рассказала ему о перстне и де Трейси, и Соловьев догадался о ее неискренности. Может, потому и не стал вручать подарок открыто. В свете произошедшего сова и особенно карточка превращались в не самый любезный намек, но Патрисии все равно было приятно. Ведь когда он это выбирал, то думал о ней.
- Вы идете, мадам? – Радмир топтался у распахнутой дверцы электрокара, недоумевая, отчего она, вечно стремительная, сегодня медлит.
- Да, все в порядке, - Пат спрятала коробочку обратно в карман и сбежала со ступенек. – А как ваши дела, сержант?
- Мои? Э-э, хорошо.
- Вы найдете время съездить в город и купить вот эти продукты? – она вручила ему список. – Их надо доставить на пятый уровень Людмиле Москалевой.
- Новенькой?
- Да. Пока я буду на Объекте, вы все равно мне не понадобитесь. Если вас, конечно, это не слишком обременит.
- Что вы, мадам, я все сделаю.
- Спасибо, Радмир. Сегодня солнечный день, - сказала она, усаживаясь на сидение для пассажира.
Парень не привык, что с ним любезничали, и немного растерялся. Но у Патрисии внезапно появилось хорошее настроение.
- Да, мадам... Но завтра синоптики снова прогнозируют снег и похолодание.
- Все равно скоро лето. Что же вы там стоите? Сами торопили меня только что.
Телохранитель очнулся и густо покраснел. Пока он обегал машину, чтобы занять место водителя, Пат прищурилась на солнце, бьющее в глаза через ветровое стекло.
- Вы любите жару, сержант?
- Гораздо больше, чем морозы.
- Тогда вы не станете возражать, если вам оформят командировку на Мадагаскар?
- Куда? – паренек снова растерялся.
- Есть такой остров в Индийском океане. Так вы не будете против?
- Если вы поедете на Мадагаскар, то я тоже поеду, - ответил Радмир, кое-что сообразив. – Я при вас неотлучно, такая работа.
- Значит, я скажу, чтобы на вас начали оформлять необходимые документы и допуски.
Конечно, предстоял еще непростой разговор с Вещим Лисом, но она была уверена, что Соловьев с ним договорится.
И тут на поясе Радмира ожила рация:
- Первый, первый, у нас Красный Пять! Как слышали? Повторяю: Красный Пять!..
Пат дернулась, как от пощечины: «Красный Пять» означало серьезный информационный шторм. «Вукки-2.0» подал сигнал тревоги.
Москалева все-таки не справилась с эмоциями и устроила тотальный обвал. А может быть, не она, а де Трейси – не зря же он открыл на нее сезон охоты!
- Пошевеливайтесь, лейтенант! – грозно прикрикнула на водителя Патрисия. – Что вы тащитесь, как черепаха!
Радмир с каменным лицом послушно прибавил скорость.
Глава 12. Управлять сознанием. Мила
Глава 12. Управлять сознанием
Людмила Москалева
12.1/ 2.1
Обычно люди эмоционально тупеют, когда на них внезапно сваливается столько всего, но в ее случае появилось особое послевкусие, которое не позволило Миле рухнуть в бездну. После ночи, проведенной в объятиях Соловьева, ее настигло равновесное блаженство. Она уже и забыла, как же хорошо бывает с любимым и нежным мужчиной, которого не возбуждают чужие страдания. Мила наконец-то уверовала, что на жизненном пути у нее началась белая полоса, и спешила закрепиться на ней, чтобы снова не улететь в кювет. Будущее по-прежнему скрывалось в тумане, но поскольку совокупность несчастий привела ее к самому лучшему человеку на земле, она велела себе все эти несчастья простить и отпустить. И будь что будет!
В этот хмурый день Мила была неприлично счастлива. Ее не мучили сомнения, что она, вообще-то, еще замужем, а Вик мог и не придать значения единственной ночи. Бывает, конечно, что мужчины шепчут страстные слова любви под воздействием момента, а потом забывают, но это же не про Вика! Образ мужа-преступника тоже потускнел. Если Дима вдруг выйдет из тюрьмы и захочет ее вернуть, за нее есть кому заступиться. Разумеется, противный червячок страха покусывал ее временами, но, оставаясь на периферии, не сильно мешал. Мила чувствовала, что загадочная диффузия создала для нее талисман из фигурки динозаврика не на пустом месте, поэтому все у нее впереди: и чувства, и страстные ночи, и неизбежный хэппи-энд.
Машина Соловьева гладко катила по хорошему шоссе, направляясь на восток от Уфы, в сердце Южно-Уральских гор. Вик был за рулем, на переднем пассажирском кресле сидел профессор Загоскин, а Мила и Михаил разместились сзади. Миле хотелось находиться рядом с Соловьевым, но она великодушно терпела, потому что старик ворчливо заявил, что его сзади укачивает.
Впрочем, Иван Петрович был добр к ней.
- Не будем тянуть, - заявил он, когда они выехали из столицы Башкирии, миновав небольшую по московским меркам пробку, образовавшуюся из-за ремонтных работ. – Иметь под боком нестабильность в теле человека – вредно для здоровья. Особенно в путешествии. Буди, слышишь меня? Не спи, а срочно займись девушкой. Кто обещал показать ей приемы самоконтроля?
- Я только за! – воскликнула Мила.
- Только, если можно, прошу вас говорить тише, - скорбным голосом попросил Михаил, - очень голова трещит. И таблетки не помогают.
Голова у него трещала после вчерашних неуемных возлияний, о чем его отец не преминул напомнить.
- Американский виски – это тебе не русская водка, - сказал он, - в нем сивушных масел побольше будет, а ты вливал его в себя чуть ли не ведрами.
- Папа, не преувеличивай!
- Это я еще приуменьшаю! - сердито рыкнул профессор, заставив сына снова сморщиться. – Природа – штука умная, и она всегда дает понять, что хорошо, а что плохо. И если кто-то нализался, то на утро она сделает так, чтобы человек сто раз подумал, прежде чем снова хватался за бутылку. Между прочим, ты скверно переносишь алкоголь, были прецеденты, и я не понимаю, какого черта ты вообще столько пил?