Миша угрюмо согласился, что дал вчера промашку.
- Расхлябался там совсем, на американских хлебах, – жестко констатировал профессор. – Позоришь меня перед людьми. Давай-ка бери себя в руки!
- Вам стоит пить больше воды, выводить продукты распада, - посоветовал Соловьев.
Михаил поблагодарил его и послушно приложился к бутылке с водой, которую прихватил с собой.
- Упражнения сложные? – спросила Мила.
- Совсем нет, но делать их нужно регулярно, - ответил Михаил и, сделав последний глоток, убрал бутылку, подтянулся и сел прямо. – Главное, нужна… как это?.. духовная крепость.
- Я постараюсь. Ведь это очень важно для меня.
- А вот меня смущает, - подал голос Соловьев, - что основанием для вашей методики выступает темная сила.
- Никто не призывает вас дословно следовать религиозным догмам, - ответил Загоскин-младший, - они давно устарели, а мир и мораль изменились. Вы папу не слушайте! Все, что он вам про фашистов болтал, это полуправда.
- А правда в чем?
- В качестве иллюстрации я расскажу вам одну историю…
Михаил достал очки, надел их, и окончательно превратился из развалины в нормального человека, разве что голос остался по-прежнему тих.
- Известно ли вам, уважаемый Виктор, что любимый батыр Мамая Темир-Мурза, вошедший в историю под именем Челубея, противника Пересвета на Куликовском поле, был адептом Бон?
- Нет, впервые слышу, - признался Соловьев.
- Челубей был не просто опытным и сильным воином, а владел способностями бонпо, позволившими выиграть около трехсот поединков. Его потому и выставили для единоборства, что равных ему в войске Мамая не было. И тем не менее православный монах победил его. Да-да, я помню, что они оба сложили головы, но для нас важно, что боевой маг и заклинатель, адепт Юнгдрунг бон был все-таки повержен и тем самым посрамлен. (*) О чем это говорит?
- Что Бон не всесильна? – предположила Мила.
- Да, всесильных не бывает. И я повторю: прежде всего важны цели и настрой. Сознание – хрупкая вещь с тончайшими настройками, и вера тут играет не последнюю роль, разумеется, - Михаил развернулся на сидении, чтобы взглянуть Москалевой в глаза: - Речь не идет о вере в бога, в демонов или в магическую абракадабру. Вы должны верить в себя и в то, что усилия не напрасны. Система тренировок может базироваться на чем угодно, но наполняем ее мы собственной силой духа.
- Я поняла, - заверила Мила. – Я останусь на светлой стороне.
- Это правильно. Что касается темной сути Бон… Согласен с этим лишь отчасти. Даже такие люди, как Блаватская или Николай Рерих, находящиеся в оппозиции к христианству и приветствовавшие все восточное, отмечали в Бон элементы низкого типа шаманизма: сексуальность, некромантию и черную магию. Однако и они признавали, что Бон позволяет достичь результата в кратчайшие сроки, а сроки в нашем положении стоят на первом месте.
- Но не разбудим ли мы бездумно силы, пробуждение которых, мягко говоря, нежелательно? – спросил Соловьев. – К примеру, требование все делать наоборот, двигаться против солнца и проговаривать слова заклинания задом наперед, напоминает мне сатанизм. Сатанисты тоже переворачивают кресты и читают обратные молитвы. Представляете, сколько негатива с этим связано? Разве это ни на что не влияет?
- Мы очистили древнее наследие от шелухи. Юнгдрунг – ключ к пониманию процессов, управляющими древними устройствами для перемещения между параллельными мирами, без него никак. Нам нужна прочная пси-связь. У советских ученых, работавших в Антарктиде с Чашей, не было понятия о пси-связи, они вообще были атеистами и коммунистами, которые не верили во всю эту «ерунду», из-за чего случилась трагедия. Не было понимания и у вашей хорошей знакомой Патрисии Ласаль-Долговой. Патрисия оперировала только цифрами и материальными субстанциями. Несмотря на то, что при ней находился аутентичный Ключ, она не контролировала его и не смогла предотвратить нежелательную реакцию, запустившуюся после падения метеорита.
- Наверное, в этом вы правы, - не без колебания согласился с ним Соловьев.
- Разумеется, я прав во всем! И как по мне, я лучше прослыву «черным магом» и сектантом, чем допущу дальнейшее расслоение пространства и времени. Тем более, что это касается непосредственно нас всех. Вы согласны со мной, Людочка?
Мила, слушавшая дискуссию очень внимательно, нерешительно кивнула. Она хотела жить и при этом не вредить окружающим, однако то, что Вик вдруг затеял спор, смутило ее.
- Вы не заставите меня учить заклинания и петь мантры?
- Заставлю, - спокойно ответил Михаил. – То есть все заклинания и мантры записаны у меня на флешке, а вы будете выполнять асаны под ритмичные песнопения. А еще танцевать.
- Танцевать?
- Да, важно отработать ритм, движения. Но жертвоприношения мы совершать не станем.
- Уже хорошо, - нервно хихикнула Мила.
- В моей системе все утилитарно. Это все равно, что управлять автомобилем. Сначала надо запомнить, какие педали жать, как крутить руль, когда включать поворотники, но потом, чтобы ездить без аварий, стоит все-таки выучить правила дорожного движения. Механически скопированная последовательность действий приведет к беде, так что совсем без религиозной составляющей нам не обойтись. Должна присутствовать высокая мотивация. Любовь к себе и к людям. Любовь к миру. Нацисты, о которых любит поговорить мой отец, искали вход в мифическую Агарту, не до конца понимая, что портал в данном случае – это не физическая дверца в стене, а энергетическая сеть, откликающаяся на мысленные посылы. Это и стало для них фатальной ошибкой. Не будем ее повторять. Зеркальный лабиринт видит наше сердце, слышит сигналы, посылаемые мозгом и открывает порталы в соответствии с истинными желаниями. Тут очень важно не промахнуться, иначе из Каменного зеркала к нам полезут такие монстры, что мало не покажется. Папа не даст соврать.
Иван Петрович проворчал что-то неразборчивое. Он сегодня предпочитал в спор не вступать и все больше помалкивал, глядя вперед на дорогу.
- Мы можем начать прямо сейчас? – спросила Мила.
- Конечно. Мы назвали систему «Морфинг сознания». Первая ступень включает упражнения на аэрацию, статичные позы, которые на Востоке называют асанами, и акустические вибрации. Я покажу вам, как нужно правильно дышать. Это такая малость, казалось бы, но имеет потрясающий эффект.
И Мила приступила к тренировкам…
Черная «Мицубиси» стремительно летела вперед, хотя качество дорожного покрытия при удалении от обжитых мест пришло в упадок. Встречных машин было немного, в основном грузовики и «Газели». Равнинная местность сменилась холмами, поросшими густым лесом. Горы, встававшие вдали, приблизились, и резкие виражи дороги стали накладываться на крутые спуски-подъемы. Солнце спряталось за тучи, и пошел дождь вперемешку со снегом. Вик держал руль уверенно, но был все же вынужден снизить скорость. Многочисленные выщерблины асфальта, в которых скапливалась вода, фонтанами брызгавшая из-под колес, превращали дорогу в полосу ненужных препятствий.
Через два часа сделали техническую остановку. Мила вышла размять ноги и прогуляться до кустиков. Было зябко, и хотя снег к тому времени перестал идти, под деревьями в лесу было полно старых сугробов. Пробираясь к хмурым елкам, способным загородить ее от дороги, Мила набрала в войлочные угги снега, и ноги промокли.
Лес показался ей враждебным, пустым и слишком мрачным даже для овеянного легендами седого Урала. Она вдруг почувствовала себя нежеланной гостьей, и потому поспешила обратно, оступаясь на невидимом под снегом валежнике.
- Замерзла? – спросил Вик в ответ на ее нахохлившийся вид.
- Есть немного…
Трогаясь с места, он включил в машине печку, несмотря на ворчание тепло одетого профессора.
В Инзере они сделали вторую остановку: Вик решил долить бак на автозаправочной станции. Там же, заскочив в магазин, он купил еще одну бутылку с минералкой для страдающего от вейсалгии (* похмельный синдром здорового человека, не алкоголика) Миши и какую-то коробку ярко-розового цвета, вызывающе торчавшую из пакета. Мила не стала уточнять, что это, но подумала про подарок. Соловьев не хотел приезжать к Патрисии с пустыми руками. Или к ее дочери Адели, про которую он часто спрашивал у нее по-французски – судя по окраске коробки, это было что-то детское. А может, это дочь Соловьева?