Пахло и впрямь обалденно. Желудок Милы громко заурчал, напоминая, что телу неплохо бы пополнить ресурсы, потраченные на аэробные упражнения и борьбу со стрессом.
Они оказались в прихожей, напоминающей ее собственную. Оттуда вела еще одна дверь в жилые комнаты. Вик деликатно в нее постучал и, получив разрешение, распахнул, пропуская Милу вперед.
Эта квартира была просторнее, чем та, что выделили ей. И она была обжитой, с налетом индивидуальностей хозяев. На стене висели шторы, имитируя оконную нишу, заставленную цветками в горшках. Над ними горела фитолампа. Диван украшало самодельное покрывало в стиле печворк. На полке, прибитой над диваном, в беспорядке громоздились книги с потрепанными корешками. На торце солидного шкафа на толстом гвозде висела гитара, подвешенная за ремень. Стол и кухонный уголок были забиты разнокалиберной посудой. На электрической плитке скворчала сковорода.
Окинув обстановку быстрым взглядом, Мила слегка расслабилась. Оказывается, люди жили и в таких условиях. Не один год жили. Неужели она не сможет повторить то, что было по силам другим?
Хозяйка всего этого милого домашнего беспорядка, миниатюрная брюнетка, мывшая чашки в раковине, выключила при их появлении воду и схватилась за полотенце.
- Вик! Мы заждались! – Она просияла и с любопытством посмотрела на Милу. – Я гадала, заглянете ли вы к нам. Привет!
- Привет, - ответила Мила.
- Знакомьтесь: Аня, это Мила. Мила, это Аня Грач, жена Володи, - представил их Соловьев и, приблизившись к брюнетке, наклонился, целуя ее в щеку.
Аня заботливо поправила на Викторе воротник, полюбовалась на дело рук своих и, выскользнув из-за широкой спины Соловьева, протянула руку Миле:
- Будем дружить?
- Я не против.
- Только какая-то ты пришибленная, - Аня без малейшего стеснения оглядела Милу. – В дороге устала или это Патрисия тебя напугала? Ты ее не бойся. Если перед ней на задних лапках не ходить, она быстро проникнется уважением и перестанет корчить из себя небожительницу.
- Володя где? – спросил Вик.
- Володя… - Аня оглянулась на еще одну, на сей раз крепкую бронированную дверь, спрятанную за шкафом, отчего Мила не сразу ее приметила. – Володя в домике. Сама не знаю, надолго ли, но в такие минуты его лучше не трогать.
- Что с ним? Опять? – встревожился Соловьев.
- По его словам, все в полном порядке. С тех пор, как его перестали запирать за пуленепробиваемым стеклом, он сам себя норовит законопатить. Типа на воду дует. Вообще, за полгода у нас не было ни одного ЧП, - пояснила она Миле с гордостью, словно это было и ее заслугой. – Мы выходим в город, в прошлый вторник посидели вместе в кафе. Вовка ценит то, чего достиг с таким трудом, так что когда ему требуется уединения, я не возражаю.
- Он молодец, - подтвердил Вик.
- Вы голодные? У меня как раз ужин готов. Думала, одна буду есть, но раз вы тут, то отказы не принимаются.
- И хотел бы отказаться, - шутливо ответил Вик, - да с такими ароматами это невозможно. Только учти, через сорок минут у Патрисии совещание, и вы на него приглашены.
- Успеем, – отмахнулась Аня. – А не успеем, так подождут. Пат без тебя не начнет. Мила, не стесняйся, накладывай себе прямо со сковородки и от души! И Вику положи, а я пока нам салатик соображу.
Не успели они рассесться и отдать должное прекрасному рагу и салату из редиски со сметаной, как в комнате появился хозяин.
Грач вошел совершенно бесшумно, Мила не слышала ни скрипа дверных петель, ни шагов, и только по вскинувшему голову Соловьеву догадалась, что за спиной у нее кто-то стоит.
- Я уж думал, ты снова в отшельники записался, - сказал Вик, поднимаясь.
- Еще чего! – Володя сдавил Соловьева в медвежьих объятиях. – Чтоб ты тут без меня весь ужин сожрал? Не дождешься.
Отложив вилку, Мила развернулась и замерла.
Владимир Грач был крупным кряжистым мужчиной. Коротко подстриженные светлые волосы казались почти незаметными на правильной формы голове, из-за чего лоб смотрелся необыкновенно высоким и гладким, а уши смешно топорщились. Руки и грудь Грача бугрились мышцами, что не мешало ему двигаться по-кошачьи плавно и легко, вес его, по всему немалый, совершенно не чувствовался, а в глазах плескались добродушные смешинки.
Вот только смешинки искрились во взгляде ровно до тех пор, пока Грач не взглянул на Москалеву. Ей отчего-то не досталось ни веселья, ни добродушия – только цепкая настороженность.
Под его пронзительным взглядом Мила почувствовала себя пришпиленной к стулу. У нее даже дыхание перехватило. Длилось это недолго, секунду-другую, но оставило неизгладимое впечатление.
К счастью, заговорил Вик:
- Ты в порядке?
- В полном! – Грач отвел взгляд, вновь сосредотачиваясь на Соловьеве. – Аня про меня наплела небылиц?
- Да больно надо! – фыркнула брюнетка.
- Не слушайте ее! Процедуры в бронированной зале исполняются мной чуть ли не ежедневно. А сегодня случился пустячок, вот я и помедитировал лишний час.
- Что за пустячок? – уточнил Соловьев, делаясь серьезным.
- Не бери в голову.
Его жена снова фыркнула, но возражать не стала, а Грач, повернувшись к Миле, галантно склонил голову:
- Приветствую вас в нашем славном бункере и за нашем не менее славным столом! Зовите меня Вовой.
Теперь он держался с ней обыкновенно, и Мила, сглотнув, сказала себе, что ей все померещилось. Видимо, здешняя обстановка давила на нее, заставляя искать в самых обычных вещах зловещие признаки.
Мила заставила себя вежливо улыбнуться и протянуть руку:
- Здравствуйте, Вова! Я ждала нашей встречи. Я – Мила.
Грач ответил ей крепким рукопожатием:
- Аналогично. В смысле, я тоже вас ждал. Вик упоминал о вас.
Их глаза снова встретились, и по спине у девушки прокатилась дрожь: «Не померещилось!»
Мысли Милы в панике заметались, но тут Грач прежде, чем выпустить ладонь, еще раз несильно сжал ее, словно говоря «я не причиню тебе вреда», и на нее снизошло внезапное умиротворение. Ее словно заморозило на лету.
Как загипнотизированная, Мила моргнула и аккуратно повернулась, уставившись в тарелку. Затылком она ощущала, что Грач продолжает ее рассматривать, но ей сделалось все равно.
- Так, полюбовался на чужую девушку и довольно! – громко сказала Аня. – Бери чистую тарелку и присоединяйся, пока окончательно не остыло.
- Не шуми, Анют, - добродушно усмехнулся Грач, но за тарелкой послушно сходил. – Сейчас попробуем твою стряпню.
- И поспеши, потому что Патрисия по случаю устраивает вечеринку, - добавила Анна. – Вик принес нам ее устное распоряжение.
Они снова расселись за столом. Грач устроился рядом с женой, Вик опустился на прежнее место справа от Милы.
- Еще салату желаешь? – шепнул он ей на ухо.
Мила медленно качнула головой:
- Спасибо, я сыта.
Ей и впрямь не хотелось есть. Ей ничего не хотелось. Сознанием она понимала, что с ней опять что-то происходит, но не могла этому противиться. Более того, ей даже понравилось навалившееся оцепенение. Чем-то оно напоминало равновесие, настигшее ее ночью и потерянное по дороге на Яман. В нем только легкости не было и света, а в остальном – нормально. Это лучше, чем дергаться от нелепых подозрений и тихо ненавидеть грядущее.
Соловьев вопросительно вздернул бровь и склонил к плечу голову – такой знакомый, дорогой ее сердцу жест, от которого по внутренностям разлилось тепло. Мила улыбнулась.
- Вик, я все контролирую, - сказал Грач.
- Все – это что? – уточнил Соловьев.
- Все – это все. Потом расскажу. Игорь Сабуров не зря потратил время, воплощая теории старины Бехтерева в жизнь.
- Это ты про «Циклон»?
- Да, случился-таки «полный апгрейд мозгов», как выразился Мухин. И вот неожиданно пригодилось. Кстати, пацан очень хотел тебя дождаться. Завтра от отчаливает на экзамен, и ты уж найди время с ним пересечься.
- Хорошо, обязательно найду, - сказал Вик. – Мухин мне тоже нужен.
- Ты нож-то привез? – спросил Грач.
- Я привез Михаила Загоскина, сына небезызвестного профессора. Он работал в том же направлении, что и твой Сабуров. Мы собираемся у Пат как раз под этим предлогом. Уверен, тебе будет интересно его послушать, несмотря на «апгрейд».