Взрослые люди приняли его, и их не смущал юный возраст «гения», потому что помимо глубоких познаний Кирилла отличала недетская рассудительность. Фактически внутри него жил человек многое повидавший, и порой в его глазах проглядывала странная печаль. Если бы не энергия, неизменно бившая через край, Кирилл бы производил впечатление старика, попавшего в молодое тело. Груз знаний в самых разных областях давил на его плечи, а богатый опыт всевозможных передряг усугублял картину.
Теперь Мухина-старшего беспокоило, что Кир может не выдержать и сломаться. Но сын не прекращал экспериментов. В дополнение к существующим учебным нагрузкам он принялся изучать еще и медицину, почитывая в минуты досуга учебники и справочники.
- Это для вашего же спокойствия, - твердил он, – врачом мне не стать, поздно менять профессию, но, случись что, я не растеряюсь.
Андрей Степанович подозревал, что дело не в его спокойствии, а все в том же Ашоре Визарде, имевшем медицинское образование. Кир до сих пор его боготворил.
Умение оказывать первую помощь, впрочем, скоро Кириллу пригодилось. Во время трехдневного сплава по реке Катунь ему пришлось делать перевязку сломанной руки, вправляя неудачливому товарищу кость и ставя уколы. Почти сутки Кир работал травматологом, пока их группа не выплыла к людям, где пострадавшему вызвали «скорую».
- Как видишь, мой пациент выжил, - шутил потом Кирилл, - и руку ему не отрезали, так что все было не напрасно.
Мухин-старший помалкивал, радуясь, что жизнь отпрыска хотя бы перестала напоминать хаотичную гонку с препятствиями, в ней появилось центральное течение, местами даже плавное, без водоворотов и гибельных порогов. Все, кажется, налаживалось, но тут Кирилл преподнес очередной сюрприз.
Когда сын признался, что начал работать на Патрисию Ласаль-Долгову, участвуя в новом антарктическом проекте, Мухин-старший не выдержал и взорвался.
- Ты сошел с ума?! – орал он, вне себя. – Зачем ты опять связался с этой авантюристкой? Тебе первого раза не хватило? Или ты думаешь, что ты бессмертный?
- Не волнуйся, папа, - ответил Кир, терпеливо переждав первый эмоциональный шквал, - я всегда успею добежать до канадской границы. (*) (Сноска. Цитата из О.Генри «Вождь краснокожих»)
- Я не позволю!
- А я не нуждаюсь в твоем позволении! Для меня это интересный челлендж (*вызов), и я чувствую себя на своем месте.
Заявляя, что в родительских позволениях не нуждается, Кирилл малость поторопился. Для поездки за границу ему как несовершеннолетнему (а восемнадцать ему исполнялось только через полгода) однажды потребовалось разрешение от родителей. К его облегчению, можно было обойтись нотариально заверенной подписью одного из них, и Кир обратился к маме.
- Что ты будешь делать в этой Корее? – недоумевала та. – Это же совершенно неизведанный мир, далекий от европейской культуры и толерантности. Зачем тебе туда ехать? Опять придумал что-то дикое?
- Ничего такого, обычный отпуск на лоне природы, - объяснил Кир. – Едет компания моих коллег из Межгорья. Мы проведем две недели в санатории у подножия Чирисана, самой высокой вершины Южной Кореи.
- Ты решил заняться альпинизмом?
- Да нет же! Мы в горы не пойдем, будем медитировать в природном парке «Доныйбогамчон». Представь, как это круто! Я расширю свои познания в корейской медицине и релаксации. А еще успею в тишине освоить курс по безопасности баз данных и по возвращению сдам последние экзамены и защищусь. Мам, в самом деле, ты мне совсем не доверяешь, что ли?
Чтобы убедить ее, что говорит чистую правду и никакого экстрима на сей раз не планируется, Кир познакомил мать с Демидовым-Ланским, руководителем выездной группы. Спокойный и ироничный физик Софье Мухиной пришелся по душе. Она заключила, что общение с таким уравновешенным человеком жизненно необходимо ее сорвиголове, и легко подмахнула бумаги.
Если бы она знала, каким криповым факапом (* ужасающим провалом) закончатся Корейские каникулы Кирилла, то не была бы столь беспечной.
13.2
13.2 /3.2
Пять месяцев назад, накануне поездки в Корею
История про «магические» зеркала, в которых можно видеть происходящее в иных местах, совершенно очаровала Кирилла. Услышав про них, он долгое время не мог думать ни о чем другом.
Кир всегда любил слушать рассказы Геннадия Белоконева, тот говорил увлеченно, образно, да и темы, которые он обычно выбирал, бередили душу. Но с зеркалами получилась не просто фантастика – это была абсолютная реальность, имеющая научные объяснения, которые Кирилл прекрасно мог и сам привести.
«Белое солнце» или, как эти штуки назывались в древней тибетской рукописи, гэлгэр гадарга, по принципу действия напоминали ему компьютер, способный подключаться к межпространственной сети Дарпана Гуна. И если с «железом» все было более-менее понятно благодаря той же рукописи, подробно описывающей круглые каменные диски с черным сапфиром в центре и систему управления ими, то «софт» – главный предмет его интереса – оставался полнейшей загадкой. Киру хотелось разгадать ее как можно быстрей. Именно поэтому он вышел на Патрисию и буквально умолял принять на работу в «Яман».
- Мне нужны толковые ребята, на которых можно положиться, - наконец сдалась француженка, - замолвлю за тебя словечко, но ничего не обещаю.
Все, однако, сложилось, и после долгих проверок Кира взяли стажером. Через полгода он уже полностью освоился в Межгорье, завоевав и упрочив славу талантливого самородка, фонтанирующего оригинальными идеями, но при этом еще и способного довести до ума чужие проекты. И все же именно «Межпространственная телефония со встроенной системой навигации» занимала его не на шутку.
- Вселенная – разумная самообучающаяся система, похожая на нейронную сеть головного мозга, - излагал он свою теорию новоиспеченным коллегам. – Как известно, обмен информации в мозгу проходит не только на нейронном уровне, но и бесконтактно, минуя синоптические связи нервных клеток. Информация передаётся на миллиметровые расстояния и фиксируется измерительной аппаратурой как электростатические импульсы. Этими исследованиями занимаются многие нейробиологические лаборатории, но они изучают людей, а мы с вами займемся изучением схожих микроимпульсов, испускаемых артефактами.
- Но у нас нет пока зеркала, - возражали ему работники «Яман-2», которые были, скорей, практиками, чем теоретиками.
- Но у нас есть Чаша, Черное солнце! – напомнил Мухин. – Ясно же, что его управление куда сложней акустических импульсов Соворотова. Будем экспериментировать с ним, тестируя различные режимы мысленных посылов.
- Но Чаша, если это и впрямь не слухи, хранится за семью замками в «Ямане-четыре»!
- Я туда прорвусь, - обещал Кирилл. – Они поймут, что у меня дельное предложение, и дадут добро.
Но к Черному солнцу его не пустили. Услышав об экспериментах, Демидов-Ланской категорически запретил подпускать «этого безбашенного» к артефакту.
- В Антарктиде один такой уже поэкспериментировал, - выдал он, намекая на опыты Соворотова, приведшие к катастрофе, - до сих пор расхлебать не можем.
Кир огорчился, но не отчаялся. Едва речь зашла о поездке к большому Каменному зеркалу в Корее, он тотчас напросился в поездку. Демидов-Ланской и тут был против, но Пат неожиданно заступилась:
- Пусть едет. Из всех твоих ребят, кого целесообразно включить в группу, Кир единственный знал пропавших в Зеркальном лабиринте в лицо. Он был знаком и с Юрой, и с Пашей, а его гипотеза о кварковой природе Дарпана Гуна, считаю, достойна изучения. Так что не отстраняй мальчика от работы.
- У него нет соответствующего образования. Он – дата сайентист, (*) да и то пока еще с неоконченным высшим. Максимум что ему светит, это штатная должность в «Ямане-два». И потом, он слишком молод и неуёмен.
(Сноска. Data Scientist – специалист, который с помощью математических алгоритмов и программных инструментов анализирует собранные данные. С их помощью он помогает компаниям принимать правильные решения, экономить деньги, улучшать сервис и автоматизировать рутинные задачи)