- Так я и говорю. Он Юру спасает.
- Дурак ты, - беззлобно, но абсолютно нелогично сказала Аня, потому что Грач никаких расхождений не видел. – Пат вообразила Москалеву прямой угрозой своим планам. Вот увидишь, запрет ее, как тебя тогда в самом начале, хотя ситуация давно переменилась и не требует столь радикального решения.
- Тебе-то что за дело, я никак не пойму? Или ты боишься, что она и меня с ней за компанию запрет?
- Мне Виктора жалко. Мила для него прекрасный вариант, чтобы свить гнездышко, упокоиться и стать наконец счастливым, но из-за Пат он не станет делать ей предложение. Слушай, давай ему поможем, а?
- В смысле?
- Ну, чтобы дело до свадьбы дошло. А то кто-нибудь возьмет и дорожку ему перебежит.
- Да кто? С чего ты взяла-то? Мила не выглядит вертихвосткой.
- Может, и не выглядит, тебе, Вовик, видней. Ты ее весь вечер рассматривал и в спальне у нее дежурил. Наверное, все про нее разузнал.
- Меня Вик попросил, - сказал Грач растеряно.
- Рассматривать?
- Да ты ревнуешь что ли? – осенило его. – Это ты брось! Я же тебя люблю!
- А тогда чего пялился на нее? Я твои переглядки с ней засекла, не отпирайся!
- Так я и не отпираюсь. Черт, я только понять хотел, что она такое! Не знаю, как объяснить…
Инстинктивно Грач догадывался, что говорить жене про неожиданную ментальную связь с Москалевой, да еще вот так, в лоб, не стоит. Сначала надо речь сочинить, слова правильные подобрать, чтобы Аня все поняла правильно. Но и тянуть нельзя, потому что воображение у жены тоже было о-го-го!
- А чего тут объяснять, я не слепая, - сказала она, подтверждая опасения.
- Глупости не говори! Мила – «глаз урагана». Мы с ней как два рыбака, видим друг друга издалека. Это естественный интерес, не более того. И ей спокойней в моем присутствии.
- С какой это стати?
- А я на нее успокаивающе действую. Меня ж приемчикам этим обучали, забыла?
Аня скептически нахмурилась:
- Тебе ж не в коня корм, сам так выражался. «Циклон» свернули из-за твоей толстокожести.
- Ошиблись, значит. При мне она не буйствует, ты же видела. Спать пошла сразу и молчала у Патрисии. А могла бы и взорваться!
- Значит, ты совсем не против, если Вик на ней женится?
- Да пусть женится, если хочет! Женатые мужики по статистике дольше живут, - Грач устал от этих сложностей и захотел сменить тему. Он обнял свою маленькую жену, тонкую и гибкую, как лоза, и шепнул ей на ушко: – Кстати, женатые и бездетные в списке на нижних позициях. Как думаешь, не пора ли нам переместиться повыше?
- Ребеночка завести? – Аня изогнулась, уставившись ему в глаза.
- А что, хорошее ведь дело!
- Вот когда все благополучно закончится, тогда и подумаем. А то Виктория уже завела…
- И правильно. Вернётся Юра, а его встречает не только жена, но и его крохотный сынишка. Приятно ж, черт возьми! Так давай и мы последуем их примеру.
Аня легонько стукнула по его шаловливым рукам:
- Ну что ты делаешь? У меня занятия в Доме культуры через час.
- Хорошо, согласен подождать до вечера, - ухмыльнулся Грач.
Аня погрозила ему пальцем:
- Размечтался!
Однако он видел, что лоб ее разгладился, а из глаз ушла подозрительность. Значит, и впрямь ревновала, а теперь оттаяла.
- Ладно, я пошла.
- Ну, иди, - вздохнул он, выпуская ее из кольца своих рук.
Володя расстался с женой нехотя, под давлением обстоятельств. Он немного завидовал, что Анна может вести обычную жизнь, встречаться с неограниченным кругом людей, работать по специальности, а он сидит сиднем в четырех стенах. Пусть за это ему и платили зарплату как добровольцу в исследованиях – солидную зарплату, за которую перед женой не стыдно, но душа, если честно, тосковала по прежней свободе.
Грач за минувшие годы изменился. И все признавали, что в лучшую сторону: стал спокойнее, занялся самообразованием, обрел дзен. Было непросто. В первый год он злился и выходил из себя, при малейшем поводе стучал кулаком в стену, сдирая костяшки пальцев, орал и пугал охрану. Соловьев, помнится, притащил ему боксёрскую грушу и подвесил к потолку, чтобы было куда направить лишнюю энергию. Володя колотил ее руками и ногами до исступления. Это почти никак не помогало.
Когда ситуация ухудшилась и Володю окончательно заперли, он метался по бронированной комнате-«каземате» диким зверем, и жена побаивалась в такие минуты к нему приближаться. Лишь Патрисия бесстрашно входила в его клетку.
- Ты соображаешь, что творишь? – кидался Грач на нее, борясь с адским желанием кого-то придушить. Нет, даже не «кого-то», а персонально ее. – Как ты могла придумать этот чудовищный план?
После родов Пат стала бледной, астеничной, с неизменными синими кругами под глазами от недосыпа, но держалась со всеми по-прежнему жестко и невозмутимо.
- Так лучше для всех, Вова. Очень сомневаюсь, что получится превратить тебя в супермена, но благодаря этим исследованиям у нас будут деньги. Они будут и у тебя.
- Плевал я на деньги! – орал он, исходя бессильной яростью. – Я не согласен! Дай мне уйти! Не имеешь права удерживать нас с Аней насильно!
- Аня никуда не поедет.
- Поедет! Она моя жена и будет рядом с мужем!
- Вот именно. Она останется тут из-за тебя. Не будь тугодумом, мы должны представлять, что с тобой происходит. Если найдем способ контролировать мозговые импульсы и менять их характеристики, это станет подспорьем прежде всего для тебя и твоей семьи. Ты перестанешь быть источником случайных катастроф.
- И превращусь в орудие, которое устраивает катастрофы специально, по команде? Никогда!
- Все в твоих руках. Только уцелей и никого не убей, чтобы потом не кусать локти. Прошлое не изменишь, Вова. А вот изменить будущее ты вполне способен…
Грачу потребовалось два года, четыре месяца и восемнадцать дней чтобы осознать: к прежней жизни возврата не будет, ему придется учиться с этим жить. Тот день, когда на него снизошло просветление, он обвел красным фломастером на настенном календаре и с тех пор считал вторым днем рождения. Верней, уже даже третьим – второй случился в Сирии, когда его, раненого, подобрала группа, прибывшая на место недавнего боя. Как оказалось, эти ребята могли и опоздать.
Прежде всего Грач занялся самообразованием. Ему сказали, что проблемы кроются в мозгах, и он стал читать книжки про мозги. Начал с научно-популярных, потом перешел на узкоспециальные. Ученые говорили, что человеком управляют нейроны и гормоны, но они же говорили, что игрой нейронов и медиаторов управляют мыслительные конструкции, мечты, желания и чувства. В этом парадоксе Грач обрел наконец-то смысл...
…Аня вышла из спальни со спортивной сумкой, перекинутой через плечо.
- Пока, дорогой, - она чмокнула Володю в шершавую щеку. – Побрейся, прежде чем идти в НИП. (* научно-исседовательский полигон)
Он потер щетину, наморщив нос:
- Они видели меня всяким. Привыкли.
- Вов, обещай, что на досуге придумаешь, как тактично намекнуть Виктору, что ему самое время предпринять конкретные шаги.
- Какие шаги?
- Сделать девушке предложение, болван! Мы же с тобой только что все обсудили.
- А, ну да… я думал, ты это просто так говоришь.
- Я никогда и ничего не говорю просто так, - Аня присела, завязывая шнурки на кроссовках. Кажется, идея женить Соловьева бесповоротно завладела ее сознанием. - Вик в ее присутствии расцвел. Между ними химия.
- Химия? Ну да...
Он припомнил, как выглядел Соловьев. Нормально так выглядел, без признаков любовной лихорадки. А вот Мила с него и впрямь глаз не сводила. Втрескалась по уши. Может, им и впрямь пожениться? Если девочка выживет, конечно…
Аня слишком хорошо его знала, чтобы не среагировать на внезапную задумчивость. Она резко выпрямилась:
- Ты когда про Москалеву вспоминаешь, становишься очень странный. И лицо у тебя такое…
- Какое?
- Странное. Вчера, когда она приближалась в машине к Межгорью, тебе плохо стало. Головокружения и тахикардия – это ж от нее, да? Она на тебя дурно влияет?
- Нет. Не знаю, - ответил Грач. – Она на меня не влияет, это я на нее влияю. Но я еще не разобрался.