- Смысл есть. У них не получится, и «Прозерпина» успокоится. - Интимным жестом она коснулась его груди рукой, провела по твердым мышцам, сопровождая эту явную провокацию нежной улыбкой: - Володя, ты мой секретный козырь. Только ты в состоянии помочь Юре. Он же твой друг! Он не должен сгинуть в безвестности, но именно это и случится с ним, если тебя похитят в Корее.
- Почему меня похитят? – тупо спросил он, попятившись.
- А почему тебя пытались отравить? Они боятся тебя, боятся твоей силы. Они не поверили, что «Циклон» свернули, ничего не добившись. Ты - темная лошадка, загадка, объект повышенного внимания. Ты не поедешь за границу без охраны. Но мы не можем послать к Сокгену войско - вот в чем проблема.
- Тогда зачем вообще туда кого-то посылать?
- Да просто чтобы оставить противника в дураках. Ставки в игре слишком высоки, а ты - заметная фигура, - Пат окинула накачанный торс Грача многозначительным взглядом. – Мужчина в самом расцвете, от которого веет опасностью. Агенты «Прозерпины» станут ходить за тобой как приклеенные. А молодёжь… кому она интересна? Во всяком случае, так мне сказали там, наверху, - и она ткнула указательным пальцем в потолок. - Я подчиняюсь. И тебе тоже придется подчиниться. Приказы не обсуждаются.
Несмотря на логичность ее рассуждений, Грач, тем не менее, ощущал подвох:
- Мне кажется или ты реально заговариваешь мне зубы?
Пат вздохнула и предприняла новую попытку:
- Звонил Ашор. Он едет сюда.
- Ашор? Ты хотела сказать, Виктор. Виктор Соловьев.
- Да, его зовут ныне именно так. Но дело не в именах. Аш согласился к нам присоединиться. Он отправится к профессору Загоскину, о котором нам рассказывал Белоконев, и привезет Дри атонг. Солнечный нож будет в полном твоем распоряжении. Ты поможешь себе и поможешь с его помощью Юре Громову. А потом мы найдем и «русское зеркало». С полным набором мы отправимся в Антарктиду, и ты будешь в первых рядах. Ведь если кто и сможет вытащить Громова, то только ты.
Грач отошел от нее еще на несколько шагов и, тяжело вздохнув, почесал в затылке:
- Вечно ты затеваешь танцы с бубнами.
- Такова жизнь. Каждый должен выполнять подходящую для него задачу. Желторотые юнцы будут водить за нос «Прозерпину», а настоящие мужчины – спасать друзей из опасной ловушки.
- А ты - плести хитрые сети?
- Меня учили плести сети, - серьезно ответила Патрисия. - И я обязательно сплету такую сеть, которая защитит нас от козней врага и поможет исправить допущенные прежде ошибки. Обещаю.
Когда пришла новость из Кореи, что Кирилл пропал, Грач пожалел, что повелся тогда на ее сладкие обещания. Он бы с удовольствием отомстил Патрисии за Мухина, разобрался бы с ней по-мужски, будь она мужчиной. И будь он сам прежним Владимиром Грачом, взрывным и нетерпящим предательства.
Однако теперь он стал тем, кем стал. И новая философия не давала ему возможности буянить попусту там, где требовалась сосредоточенная мудрость. Грач был уже по факту готов ждать, когда мимо него по реке проплывет труп его личного врага. И еще он знал, что враг этот – отнюдь не Патрисия.
14.4
14.4/4.4
Межгорье. Яман. Наши дни.
Этим утром Аня, однако, задала ему правильные вопросы, и Володя начал сомневаться, что прав, продолжая сотрудничать с Патрисией на ее условиях. Впрочем, был ли иной выбор?
Пат оставалась все той же интриганкой. Каждому из них она говорила только то, что те желали услышать. Грачу она постоянно твердила про Громова, поддерживая в нем чувство вины и готовности пойти на все, чтобы спасти без вести пропавшего друга. Соловьеву сообщила, что только Солнечный нож способен решить проблему с «глазом урагана», хотя на тот момент был уже известен и другой способ. Отца и сына Загоскиных Пат поймала на крючок любопытства и мессианства, намереваясь сделать еще одним орудием в своих руках. Мухина же она и вовсе превратила в героического мученика, который теперь кинется в бой с удвоенной силой, чтобы поквитаться за свои трехмесячные лишения. У каждого француженка искала слабое место, каждому придумывала подходящую задачу, которую только он и был способен воплотить...
Грач подспудно чувствовал это и, несмотря на внешнюю сдержанность, не доверял ей на сто процентов. Потому и решил придержать при себе информацию про Милу. И Вик поддержал его, но...
Червячок сомнения грыз Володю изнутри. Пат вела сложную партию, он признавал это. И хотя он был готов порвать ее на части за того же Кирилла или Громова, которого она подставила в Антарктиде, Грач знал, что по ту сторону шахматной доски сидит куда худший противник. Патрисия была их шансом на победу, потому что, несмотря на недостатки, оставалась заточена на решение именно этих проблем и знала, с кем приходится воевать не понаслышке. Скрывая от нее важные вещи, Грач увеличивал ее слабость и тем самым способствовал провалу. Их общему провалу.
Должен ли он беспрекословно подчиняться хотя бы потому, что на войне приказы командиров не обсуждаются? А они – на войне. Война идет за всеобщее будущее. А будущее будет очень даже разным – в зависимости от того, в чьих руках окажутся преимущества от древних технологий.
Впрочем, время подумать и принять решение еще было. А вот на полигон к Сабурову Грач уже опаздывал. По заведённому порядку он начинал свой день с тестов и контрольных упражнений – это стало для него ритуалом вроде чистки зубов. После НИПа Володя обещал Соловьеву, что присмотрит за Милой.
Грач покинул квартиру (запирать дверь не стал – воровать было нечего и некому) и, кивнув дежурному, направился к лифту, но по дороге пошатнулся и едва не упал. Давешняя слабость навалилась на него со всеми своими причиндалами: головной болью и тошнотой. Володя замер, опираясь рукой о стену. Стало не до тестов.
Обретя на некоторое время подвижность, он вернулся к дежурному. Им был хорошо знакомый ему лейтенант Динар Абдухалимов, служивший в бункере, наверное, с первого дня основания. Человеком он был покладистым, но по жизни бестолковым, потому и засиделся на пустячной должности, без наград и повышения.
- Новенькая у себя? – спросил Грач.
- Никак нет, - отчеканил Абдухалимов.
- А где же она? – озадачился Володя. Вик говорил, что оставит Милу дожидаться в квартире. Неужели сбежала?
- На прогулке по территории. Как положено, отбыли с Объекта в сопровождении Соловьева и капитана Иванова.
- Соловьев сейчас с ней? Ну-ка, проверь, – попросил Грач.
После некоторого колебания, дежурный вызвал сопровождающего и выяснил, что Вик отправился к мадам Долговой, а девушку бросил в коттедже Фуксия.
- В Фуксии же Мухин проживает, так? – уточнил Володя на всякий случай и, получив в подтверждение громкогласное «так точно», кинулся домой за курткой. – Вызови мне кого-нибудь! – крикнул он уже на бегу. – Мне нужно наверх.
Грача охватили нехорошие предчувствия. Еще вчера, до личного знакомства с Москалевой, он подозревал, что их ожидает неминуемая буря. Не привычный уже прорыв пространства с незначительными изменениями, а сильнейший шторм. Они обговорили эту проблему с Виком после собрания. Кратенько, потому что было поздно и все изрядно устали, а потом еще и Загоскин прислал эту старую рукопись...
Выяснить все подробности Грачу не удалось, но Вик успел упомянуть про преследовавших Милу бандитов и парня в берете и с перстнем.
- Пасли ее долго и похитили по приказу французского атташе, каким-то макаром оказавшегося в Башкирии, - сказал Вик. – Мила им нужна позарез, но отчего – не пойму. Попробую завтра напрячь Мухина.
- Кир, конечно, голова, но ты бы лучше ее напряг, вдруг вспомнит чего, - посоветовал Грач. – Не может быть, чтобы Мила ни разу не сталкивалась с этими окольцованными. Конечно, сектанты при посторонних не особо распространяются, но наверняка же предпринимали попытки обратить Москалеву в свою веру. Ну, раз она им так дорога.
- Мила может что-то забыть или не знать, особенно, если конечная цель не она, а ее супруг.
- Тогда напряги Пат. Зуб даю, что Патрисия об этом типе наслышана со времен Парижа.