СТАТЬЯ ИЗ ГАЗЕТЫ «Санкт-Петербургские ведомости» за январь 1906 года. Сыскная полиция объявила награду в 500 рублей за поимку польского инженера по фамилии Гилевич, который убил человека и попытался выдать его труп за свой собственный, чтобы жена получила крупную страховку. Начальник сыска обратился к известному месмеристу господину Чинскому за помощью. Тот съездил на квартиру к княгине Клейнмихель за неким волшебным зеркалом, изготовленным из отшлифованного круглого камня с нанесенным на его лицевую сторону неизвестными символами и с огромным черным камнем по центру. В присутствии полиции, госпожи Клейнмихель и нескольких свидетелей из числа слуг господин Чинский взял зеркало и 15 минут вглядывался в него, после чего сообщил о местонахождении преступника. По его словам, Гилевич находился в Париже, в отеле «Тревиз». Чинский назвал адрес отеля, номер комнаты и другие подробности. Судебный следователь Аркадий Кирпичников незамедлительно отправил телеграмму во Францию, и французские полицейские действительно обнаружили Гилевича в отеле «Тревиз». На вопрос следователя, каким образом господин Чинский получил информацию, тот ответил, что все дело в магическом камне, украшающем зеркало. Черный звездчатый сапфир, ограненный особым образом, помогает концентрировать жизненные токи организма, в результате чего перед вопрошающим предстают мысленные видения. На уточнение Кирпичникова, может ли этим процессом овладеть каждый, месмерист заверил, что необходимо долго учиться мастерству, но в целом он не видит препятствий для того, чтобы искусство предсказания было доступно любому человеку с магическими способностями. При условии, конечно, что у него будет подспорье в виде каменного зеркала с сапфировой сердцевиной...»
Прочтя это, Дмитрий отложил лист бумаги и постарался припомнить, к каким именно украшениям на выставке приценивался де Трейси. То, что все перстни, ожерелья и тиары были достаточно древними, с богатой историей, не оставляло сомнений, но вот были ли среди них черные сапфиры?..
Украшения хранились в банке вместе с бумагами на них – Дима решил их проверить, для чего поручил секретарше договориться о приеме с директором филиала на после обеда.
- Хорошо, Дмитрий Сергеевич, - прощебетала секретарша. – Все сделаю.
Она знала, что ее босс должен иметь все самое лучшее, и даже визиты в банк ему следует обставлять по высшему разряду. Девочка была толковой и исполнительной, за это он и держал ее при себе. Да и минет она умела делать отлично.
Полюбовавшись немного в окно на лежащую у его ног столицу, Москалев позвонил галеристке Елене Куракиной. Давно это следовало сделать, и Дмитрий не звонил глупой бабе только потому, что сильно сомневался в ее способности помочь. Но тут, что называется, назрело. Галеристка наверняка знала всех, кто посетил в день открытия выставку древнеиндийского искусства.
Куракина подтвердила свою репутацию бестолковой клуши, не способной отличить льва от крокодила.
- Это очень милый и приличный молодой человек, - охарактеризовала она пройдоху Антуана, который, если бы слышал ее, то изрядно бы повеселился. – Я знаю, что он родился в Париже, много ездил по свету, а недавно даже наш Урал посещал.
- Каким ветром его занесло на выставку?
Куракина долго думала и вдруг созналась:
- Это Ильюшин знакомый, если честно, это он мне его рекомендовал. Звонил и просил направить пригласительный по его адресу. Илюша с де Трейси давно дружит.
- А Илюша у нас кто? – вкрадчиво осведомился Москалев.
- Муж моей покойной сестры. Да вы же видели на выставке его дочь, мою племянницу Людмилу!
- Мила знакома с де Трейси?
- Нет, не думаю. Хотя на выставке они, кажется, болтали. А что? – вдруг насторожилась Куракина. – Почему вы спрашиваете?
- Да просто так, - ответил Москалев, недобро усмехаясь. – До свидания!
«Значит, Мила у нас – дочка масона. Или тамплиера, - подумал он, пощипывая подбородок. – Опасная штучка, да?»
Опасных штучек он любил. Мила и раньше притягивала его, а теперь и подавно. В нем взыграл азарт, часто подстегивающий его на опрометчивые поступки. Он дал себе слово, что обязательно уложит ее в свою постель.
«Может, и от ее отца будет какой-то толк? – подумал он. – Масон или нет, но своих они не бросают. Вести бизнес под их прикрытием… Впрочем, об этом пока рано!»
Москалев вновь взялся за досье. Возможно, и не стоило ему ссориться с де Трейси, а стоило уступить. Уступать в малом, чтобы сорвать куш побольше – вот правильная тактика, которая еще никогда его не подводила. Но сначала он должен был разобраться, что за «мировой заговор» зреет у него под носом.
Дмитрий продолжил чтение.
Второй отрывок из досье
«Пурба – ритуальный тибетский нож, часто применяемый жрецами религии Бон. Бон до сих пор существует в северных районах Тибета, сохраняя все древние обряды и ритуалы, в том числе и кровавые жертвы, с помощью которых жрецы лха-гшен управляют энергиями Земли.
Слово «лха-гшен», означает «бог-жрец» и применяется к человеку, имеющему право взять в руки трехгранный ритуальный кинжал, пурбу, и заколоть им жертвенное животное. Для обычного человека пурба бесполезна, но в руках посвященного она становится мощным энергетическим оружием.
Считается, что посвященный в тайны жрец лха-гшен становится равен богам. В религии Бон бог и жрец – одно и то же лицо, они являют собой абсолютное тождество, потому что Бон – это бог (лха), рожденный из центра юнгдрунг (свастики), и бон – это жрец (гшен), рожденный из того же самого центра юнгдрунг. Для жреца Бон нет ничего невозможного. Если жрец – это бог, то по отношению к любому другому живому существу он может позволить себе все что угодно. Он получил право и знает способы как завладеть жизненной энергией (жертвенного животного или человека) и обрести полную власть. Жертва слабеет и умирает, а ее жизненная энергия переходит к жрецу-чародею.
Согласно учению, энергия космоса движется по кругу по часовой стрелке, и потому в буддизме обход храма всегда совершается по часовой стрелке, а края буддистской свастики загнуты слева направо. У бонской свастики края загнуты справа налево, и жрецы Бон обходят алтарь против часовой стрелки. Это значит, что бонцы не следуют естественному течению энергетических процессов, а разворачивают их вспять, идя наперекор природным закономерностям и подчиняя их себе. Кровь жертвы дает им необходимую жизненную энергию. В Бон работают с энергетическими процессами, протекающими в теле и в окружающем мире и составляющими единую систему.
Ритуальное убийство человека с помощью пурбы, для обозначения которого в тибетском языке существует специальный эвфемизм «освобождать», подразумевает, что сознание (душа) жертвы, убитой в ходе ритуала, переносится в иное, параллельное нашему, измерение, в сферу освобожденного бытия. Иными словами, жертве оказывается услуга, позволяющая ей начать свое воплощение в лучшем месте.
Практика Юнгдрунг Бон требует от жреца особых навыков, а также равнодушной жестокости. Без малейшего сострадания он должен уметь уничтожать и держать в подчинении. Тибетская поговорка гласит: неспособность есть не добродетель, а бессилие.
В Европу отголоски учения Темной Бон проникли через митраизм и культ Непобедимого солнца, но особый расцвет Бон пережило в конце 19 - начале 20 века. Во время данного «мистического ренессанса», окрашенного в восточные тона, европейцы с легкостью воспринимали как идеи буддизма, так и его более древнего, «черномагического» конкурента. Зажигаются такие имена как Балаватская, Сент-Ив, Папюс, Штейнер, Рерих, которые говорят об индо-европейских корнях современного западного человека. Не случайно Николай Второй за четыре года до восшествия на престол предпринял длительное путешествие от Египта до Японии (где вынужденно прервал его, получив удар саблей по голове). Его путешествие было продиктовано желанием самому увидеть тайны, о которых он был наслышан. Позднее в Индии побывали Бальмонт, Бунин, Чехов, а Волошин собирался отправиться туда пешком, придавая этому паломничеству религиозный смысл.