В Санкт-Петербурге о бегстве ссыльных узнали только через год – новости тогда доходили в столицу с опозданием, но письмо Беневского и его соратников, все-таки добралось в столицу по плохим дорогам и наделало шума. Понятно, что поступок сочли возмутительным и наглым, завели особое «Дело о происшедшем в Камчатке в Большерецком остроге от сосланных злодеев бунте» (* Сноска: хранится в Центральном государственном архиве древних актов в Москве на Пироговке). Бегство «за южные моря» настолько взбесило Екатерину, что она повелела имена бунтовщиков предать вечному забвению. Страх понести наказание был столь велик, что в России о камчатских событиях не писали вплоть до начала 20-го века.
Как было уже сказано, очарованный фантастическими описаниями и личным примером никогда не унывающего графа Беневского Ваня Устюжанинов, не раздумывая, примкнул к беглецам. Ему было суждено избежать гибели в пучине и обогнуть одним из первых российских подданных мыс Доброй Надежды. Его приключения были воистину неисчерпаемы! Он добрался до Мадагаскара, потом уплыл во Францию вместе с графом, а потом с новой экспедицией вернулся на Мадагаскар, ставший для него личной точкой притяжения.
Устюжанинов прожил на острове несколько лет, выучил язык и обычаи мальгашей, открыл великую тайну забытой древней цивилизации, наткнулся на пиратский клад и стал богатым человеком, в бою потерял кисть левой руки, но, измученный тоской по родине с ее суровыми горами, долгими зимними ночами и снегом, вернулся в Сибирь. Вольному плавателю в гостях хорошо, а дома лучше.
Спустя двести лет я нашел его «Записки о хождении морями и счастливом житии на туземном острове Мадагаскар, писаные в 1778 году Иваном Уфтюжанином, побывавшим в тайном городе Меринов на южной оконечности Земли»при обстоятельствах, подробно изложенных в этой книге. Под старость лет я испытал такое невероятное воодушевление, что можно говорить о пришествии второй молодости. Без преувеличения: история приключений поповича Устюжанинова повлияла на меня и моих предков по мужской линии в точности так, как когда-то книжка о странствиях лорда Ансона определила жизнь моего далекого предка.
Увы, несмотря на вспыхнувший в моей груди энтузиазм, силы мои на исходе. Я прошел только часть уготованного пути, дальнейшее оставляю за вами. Теперь я знаю: все повторится. Круг замкнулся однажды, замкнется он и второй раз. Я предчувствую, что кому-то из моих дорогих читателей предписано на роду вступить на дорогу к вечности под сводами мадагаскарских пещер. На их благоразумие, волю и благородство я уповаю…
*
Мила прикрыла книгу, борясь с новым приступом воспоминаний.
В свадебном путешествии Мадагаскар явился ей сказочной страной. Баобабы, лемуры, бирюзовые заливы Индийского океана… До середины двадцатого века остров был французской колонией, и язык завоевателей все еще оставался там государственным, Миле пришлось поработать для мужа переводчиком. Ей это было в радость.
Посетив столицу острова Атананариву, они продолжили путешествие в глубь страны. Милке хотелось экзотики, и она уговаривала Диму ехать на местной маршрутке в соседний город Фианар, но муж отказался, наняв персонального водителя.
- Восемь часов в дороге бок о бок с потными туземцами я не выдержу, дорогая, - сказал он, целуя ее в макушку. – Я забронировал лучший дизайнерский отель неподалеку от национального парка Исалу. Ты же любишь природу? Обещаю, что прогулка по парку будет незабываемой. Мы посетим равнины, скалы и водопады. Ты больше нигде такого не увидишь!
Исалу и впрямь показался Миле райским местечком. Недавно в провинции Фианарантсуа шли дожди, и местность пестрела распустившимися цветами. Над мелкими стремительными реками порхали огромные стрекозы. На сухих ветвях ленивыми клубками висели змеи. Пели птицы. На песчаных валунах красно-желтого цвета грелись хамелеоны.
Горы, водопады, захватывающие дух отвесные обрывы и узкие каньоны захватили Милку в плен. Она прикасалась ладонью к обветренным скалам, спрашивая себя, сколько миллионов лет этим древним камням? Какие секреты они хранят? Она много фотографировала, смеялась, щурилась на солнце, висящее прямо над головой, и была счастлива.
- Посетим завтра базар в Илакаке? – спросил Дима вечером четвертого дня. – Говорят, здесь очень колоритный базар самородков, можно по дешевке приобрести настоящие сокровища. А дома я закажу из них царский гарнитур для тебя.
Мила подозревала, что речь, скорей всего, пойдет о контрабанде, но отнеслась к этому легкомысленно. Она успела прочесть в интернете, что после того, как в 1998 году в Фианарантсуа нашли первый сапфир, местное население целиком посвятило себя незаконному промыслу. Полиция, как водится, была в доле, но ее присутствие на улицах и без того оставалось весьма условным.
Городок Илакака состоял из сплошь покосившихся домов, выстроившихся вдоль дороги на Тулеар. Если бы Милка просто проезжала мимо, то даже не догадалась бы, что за стенами жалких лачуг стоят сундуки, набитые россыпью драгоценных камней на миллионы долларов.
- Не смотри на эту вопиющую бедность, - смеялся Дмитрий, - хитрецы просто пускают пыль в глаза. У этих ребят все в шоколаде, просто таков их образ жизни, они вполне благополучны, и их не переделаешь.
Мила переводила, пока он договаривался поочередно с гидом, с посредником и с продавцом. Появление белых людей вызвало небольшой ажиотаж, потому что они с мужем оказались тут единственными европейцами, посетившими сей криминальный мирок лично. Как правило, крупные скупщики, живущие в Америке и Европе, сами брезговали глотать пыль мадагаскарских дорог и вели дела через представителей.
- Я тоже найму кого-нибудь, - кивал Дмитрий, довольно потирая руки, - даже с учетом, что честных посредников не бывает, любое воровство окупится сторицей. Сапфиры очень выгодный бизнес.
- А разве у нас в России нет месторождений сапфиров? – спросила Мила. – Наша страна богата полезными ископаемыми, зачем тащиться в такую даль?
- Сапфиры встречаются в Башкирии, на Иремеле, но месторождения разведаны плохо, а в окрестностях полно военных баз и, соответственно, патрулей и охраны. Даже с учетом всех взяток, что придется отслюнявить местным бонзам, мне будет гораздо удобнее и дешевле возить камни с Мадагаскара. Впрочем, я пока ничего не решил...
Мила узнала, что добыча сапфиров для мальгашей – семейное дело. Обычно муж или старший сын копали шурф, а жена помогала вытаскивать из ямы породу в ведре на веревке. Иногда ничем не укрепленные шахты обваливались и засыпали старателей, но на их место тотчас приходили другие.
В Илакаке практически все ходили с оружием, и немудрено. Именно сюда съезжались контрабандисты со всего мира. Именно здесь сбывались самые сумасшедшие мечты, создавались и терялись состояния. Именно отсюда шел поток камней в ювелирные мастерские Парижа и Лондона. Человеческая жизнь в Илакаке не стоила ничего, а мертвые камни управляли жизнью и смертью.
Мила не хотела об этом вспоминать. Она положила книгу Загоскина на тумбочку, погасила свет и легла в кровать, укутавшись тонким одеялом по самые уши. Она надеялась, что разбередившаяся от чтения рана не навеет ей сегодня совсем уж горьких снов.
*
( Историческая справка. Граф Беневский был реальным историческим лицом, хотя его жизнь, пожалуй, интереснее любого авантюрного романа. История о том, как он, ссыльный преступник, сбежал с Камчатки и стал королем Мадагаскара, ныне известна всем заинтересованным лицам не только за рубежом, где неоднократно издавались мемуары Беневского, ставились по мотивам его похождений пьесы и писались оперы, но и в России. После того, как табу на обсуждение столь вопиющего факта были снято, писатель Н.Г.Смирнов написал по следам тех событий исторический роман «Государство солнца» (в 1928 году). Упомянутый в главе Иван Устюжанинов (Уфтюжанин, Устюжанин – фамилия пишется в разных источниках по-разному), сын священника из Большерецка, также реальное историческое лицо. Он сопровождал Беневского на протяжении всех его невероятных приключений вплоть до смерти графа от шальной пули, подкараулившей «короля Мадагаскара» в 1785 году. На момент бунта в Большерецке Ване исполнилось 13 лет, а вернулся он в Россию в 1789 году, когда ему было тридцать один. Его записок, о которых пишет профессор Загоскин, не сохранилось, хотя о них упоминается в некоторых исторических документах. Аналогичные «путевые записки» вели и другие вернувшиеся на родину беглецы, но в силу существовавшего запрета на обнародование событий, их полностью никогда не публиковали. Даже морским офицерам (Крузенштерну, например) было запрещено знакомиться с ними, хотя там содержалась подробная «дорожная карта» с описаниями мелей, портов, обычаев стран и прочая, весьма полезная для первопроходцев информация. Вернувшихся в Россию беглецов правительство не простило, а отправило вновь отбывать ссылку в Сибирь. Вольных людей, бежавших с Беневским (моряков, крестьян, того же Устюжанинова) аналогично отправили за Урал подальше от столицы)